Борька, я и невидимка - [29]

А теперь они нас дразнят. Главное, они придумали, чтобы все время про пузырьки говорить. Им говори что хочешь, а они — обязательно про пузырьки.

—  Ну и классик у вас, — говорят они. — Сплошные бездельники.

Мы отвечаем:

—  Сами вы бездельники. У нас, например, Таланов сам приемники делает.

Они говорят:

—  Это мы знаем. Приемники — конечно, хорошо. А вот как у вас с пузырьками?

Мы отвечаем:

—  У нас Гера Попов — чемпион района по шахматам.

Они говорят:

—  Верно. А как насчет пузырьков?

Мы отвечаем:

—  У нас пять круглых отличников.

А они говорят:

—  А пузырьков сколько?

Просто замучили нас с этими пузырьками. Мы понимаем, что они нарочно говорят. Они видят, как мы злимся, и говорят назло. Но мы от этого еще больше злимся.

И вот когда я сказал про шестой «Б», сразу стало тихо. Потом Дутов запыхтел:

—  Пых… пых… Шмелю — пендель.

Дутов встал, чтобы дать мне пендель. Но его усадили на место и пригрозили, что опять под парту засунут.

И все закричали, что нужно идти на завод. Борька сказал, чтобы подняли руки, кто пойдет. Ребята подняли по две руки. И мы договорились встретиться завтра около кино в половине десятого.

Мы уже хотели уходить, и вдруг прибежал Владик:

—  А я думал, вы уже ушли, — сказал он.

—  Чего ж ты пришел, если думал? — спросил я.

—  Это не твое дело, Шмель! — сказал Владик. — Ребята, у меня важное задание. Завтра в десять часов вы пойдете на сбор пузырьков.

Ребята прямо ахнули. У нас никто слова такого слышать не может — «пузырек». Я сначала даже подумал, что Владик нарочно говорит.

—  У тебя важное задание? — спросил я Владика.

—  Ну да, важное.

—  Чтобы мы пузырьки собирали?

—  Ну да. Тебе, Шмель, непонятно?

—  Непонятно. Задание у тебя, а мы собирать будем. Вот ты сам и собирай.

—  Ты, Шмель, брось эти штучки, — сказал Владик. — Это пионерское поручение.

—  А ты пойдешь?

—  Я не могу, ребята. У меня завтра соревнование — за честь школы.

—  Ну тогда и мы не пойдем.

—  Ты говори за себя. Чего ты за весь класс говоришь!

—  Вот весь класс и не пойдет. Мы уже договорились…

И тут ребята начали гудеть. Мы всегда гудим, если нам что-нибудь не нравится. Можно так гудеть, чтобы рта не открывать. Я посмотрел на Борьку и увидел, что он тоже гудит. И даже Вика. Только Дутов не гудел. Наверно, он боялся, что его назовут недисциплинированным.

—  Ну, ладно! — сказал Владик. — У вас есть председатель отряда. Вот он и будет отвечать. А мне некогда с вами разговаривать.

—  Подожди, Владик, — сказал Борька. — Ребята, тише!

Все перестали гудеть.

—  Владик, — сказал Борька, — давай лучше не пузырьки. Хочешь, мы бумагу соберем? Или железо? Только не завтра. Завтра мы на завод идем.

—  Про завод я ничего не знаю, — ответил Владик. — Знаю про пузырьки. В десять часов. И все.

Владик убежал.

А мы все равно не пошли собирать пузырьки. Утром в половине десятого мы собрались у кино. Пришли все до одного человека. Даже Дутов пришел, хоть он и боялся, что, если будет недисциплинированным, так его вообще из школы выгонят. А потом мы сели на четырнадцатый трамвай и поехали на завод. Ребята всю дорогу молчали. Мне тоже было немножко страшно. Из-за этого мы даже на всех билеты купили. Кондукторша нас три раза считала и сказала, что в первый раз видит таких сознательных школьников.

Трамвай остановился у самого завода.

Мы подошли к проходной, а там сидит дежурный. Он нас спрашивает:

—  Вы, ребята, куда?

—  Мы к директору.

—  А заявка на вас есть?

—  Какая заявка?

—  Пропуск нужен. Позвоните в Бюро пропусков.

Я говорю:

—  А где звонить?

—  Вон телефон на стенке. Набирай пятый номер.

Я набрал пятый номер. Мне отвечают:

—  Бюро пропусков.

Я говорю:

—  Можно нам на завод пройти?

—  Кто говорит?

—  Костя.

—  Фамилия!

—  Фамилия — Шмель.

—  Как?

—  Шмель! — кричу я. — Насекомое такое знаете?

—  По какому вопросу?

—  Мы не по вопросу. Нам станки плохие прислали. Мы — к директору.

—  Передайте трубочку вахтеру.

Дежурный взял трубку, послушал. Потом говорит:

—  Товарищ Шмель, давайте паспорт.

Я говорю:

—  У меня нет паспорта.

—  А без паспорта я пропуск выписать не могу.

Ребята стоят и переминаются с ноги на ногу.

Дутов запыхтел.

—  Лучше пойдем пузырьки собирать. Еще успеем.

Если бы он про пузырьки не сказал, может быть, мы так на завод и не попали бы. Ушли бы — и все. Но ребята как услышали про пузырьки, прямо задрожали, будто их током дернуло. Кричат:

—  Никуда не пойдем!

—  Хоть до вечера будем ждать!

И я тоже решил: буду сидеть хоть до вечера. Потому что мы пузырьки собирать не пошли, и теперь нам без станков лучше в школу не ходить. Вообще-то Владик не ябеда. Он только все время носится как угорелый, а не жалуется. Но ведь и так его заметили, что мы не пришли. Сейчас, наверно, говорят: «Конечно… шестой „Г“… ничего удивительного». А мы ведь не для себя стараемся. Может быть, вся школа станков ждала. И шестой «Б» — тоже, хоть они пузыречники.

Я говорю дежурному:

—  Сами станки испорченные прислали и сами еще не пускаете.

А он говорит:

—  Про станки, ребята, я не знаю. А пускать не положено, если без заявки.

Мы вышли из проходной и стоим. Вика говорит:

—  Костя, а ты позвони директору.

Я отвечаю:

—  Сама позвони. Пусть он на тебя кричит, а я не хочу, что бы он на меня кричал. Я ведь не орел. Это ты, может, орел. Ты и звони.