Борис Житков - [3]

«Бегал Борис по всем пароходам, лазил по вантам, спускался в машину, рассказывает его сестра. — Играл с ребятишками — детьми матросов береговой команды и портовой охраны. По вечерам катался с отцом на казенной шлюпке».

Среди портовых ребят он быстро стал командиром. Однажды вместе с товарищами он повел свою яхту мимо мола, мимо судов Российского и Дунайского пароходства в запретную Карантинную гавань. Там храбрых мореплавателей задержала таможенная шлюпка.

— Как писать? Яхта-то чья? — спросил досмотрщик.

Узкоплечий мальчик смело выступил вперед:

— Пишите: Борис Житков и его команда!

Когда осенью 1892 года Борис поступил в первый класс 2-й одесской прогимназии, он все равно не расстался с лодками, дубками и с «командой Бориса Житкова». В 1900 году он поступил в Новороссийский университет на математическое отделение, в 1901 — перевелся на естественное, но и тут морская наука шла своим чередом. Житков сделался членом яхт-клуба, участвовал в гонках яхт, изучал парусники, водил дубки. «Перевернуться на чертопхайке и потом верхом на ней плыть к берегу случалось не раз», вспоминал он впоследствии.

В годы студенчества Житков побывал в Варне, в Марселе, в Яффе, в Констанце и сдал экзамен на штурмана дальнего плавания.

Когда началась революция 1905 года, Борис Житков был уже человеком закаленным, мужественным. Вместе с боевым студенческим отрядом он оборонял еврейский квартал от погромщиков.

«…приходит ко мне товарищ, — рассказывал Житков, — приглашает дать бой дружине. Днем, на улице. Я ни о чем другом тогда не подумал, только: неужто струшу? И сказал: „Идет…“ Он мне дал револьвер. А за револьвер тогда, если найдут, — ой-ой! Если не расстрел, то каторга наверняка».

Борис Житков не струсил. Студенческий отряд из семи человек дал бон черносотенной дружине н прогнал ее.

Дома, тайком от родителей, Житков приготовлял нитроглицерин для бомб. Револьверами и бомбами вооружались рабочие отряды для борьбы с погромщиками и полицией. Но главное дело Житкова и теперь оказалось на море. Он работал в порту, среди матросов, и был членом стачечного матросского комитета. Матросы, в том числе и подросшая «команда Бориса Житкова», ему крепко верили.

Осенью революция вплотную подошла к вооруженному восстанию. Революционным организациям Одессы необходимо было оружие. По их поручению Житков на дубке отправлялся в Констанцу, в Варну, в Измаил. Там ждали его надежные люди и грузили на парусник оцинкованные и запаянные ящики. Он доставлял ящики в Одессу и сгружал прямо в море, против Малого Фонтана. К каждому было припаяно кольцо, а к кольцу канатом привязан рыбацкий буек с флажком условленного цвета. Житков отправлялся вдоль берега дальше, минуя город, а в назначенное время выходили в море люди, узнавали флажок, поднимали из воды и грузили в лодки драгоценные ящики. Морская наука неодолимо манила Житкова. В 1906 году он окончил Новороссийский университет, а в 1909 сделался студентом снова: поступил на кораблестроительное отделение Политехнического института в Петербурге. Летом 1912 года, во время морской практики, Житков совершил кругосветное плавание на учебно-грузовом судне: он обогнул всю Европу, прошел Гибралтар, Суэцкий канал и Красное море, проплыл берегом Африки вплоть до Мадагаскара, затем направился в Индию, на остров Цейлон, в Шанхай, Японию, Владивосток. Все виды морской службы прошел Житков — от юнги до помощника капитана. В юности, в 1899 году, он, как видно из одного его письма, задумывался над тем, кем он станет: артистом, писателем или ученым? Сделавшись же взрослым, он стал штурманом дальнего плавания, инженером-кораблестроителем и специалистом по авиамоторам. И только революция вернула его к прежней мечте: когда в центре внимания искусства оказался трудовой человек — тогда и Житков нашел себя. Природа художника взяла в нем верх, и ему неодолимо захотелось рассказать обо всем, что он пережил, узнал и увидел, общаясь с огромным миром людей труда.

3

В статьях и воспоминаниях о Борисе Житкове не раз высказывалось мнение, будто он пришел в литературу совершенно случайно.

На первый взгляд мнение это представляется не лишенным основания. В самом деле, печататься Житков начал, когда ему было уже за сорок, в 1924 году. Кем он только не был! Моряком, химиком, зоологом; в 1909 году руководил экспедицией, изучавшей фауну Енисея и исследовавшей его течение до самого устья; в 1914 работал на кораблестроительном заводе в Николаеве; в 1915 году проверял исправность судов перед их выходом в море в Архангельске; в 1916 принимал авиамоторы для русских самолетов, изготовлявшиеся в Англии; после революции преподавал на рабфаке в Одессе математику и черчение, заведовал техническим училищем… Моряк, зоолог, инженер, учитель, химик — кто угодно, только не писатель. Однако в действительности приход Житкова в литературу был глубоко не случаен ни для жизни самого Житкова, ни для советской литературы 20-х годов. Если вдуматься в биографию Житкова, в его жизненный путь, станет ясно, что «случайность» эта была предопределена ранним и разнообразным жизненным опытом и постоянным стремлением передавать этот опыт другим — стремлением, которое и отличает художника. Житков всю жизнь любил писать дневники и длинные беллетристические письма; всегда с детства артистически воспроизводил чужую устную речь; с юности пробовал писать и стихи и прозу к 1923 году у него набралась уже целая тетрадка стихов; письма его всегда изобиловали цитатами из Блока, Бодлера, Маяковского; чтобы развлечь своего маленького племянника, он писал для него рассказы, а в 1909 году написал целую повесть с продолжениями под названием «Сережин разбойник». И когда Борису Житкову «случайно», для опыта, предложили написать рассказ, к литературному труду он был уже вполне подготовлен. Да и самое предложение явилось глубоко не случайным. И вызвано оно было не только тем, что старые друзья Житкова знали его как замечательного рассказчика. Нет, само время звало его на работу.