Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии - [92]

Отсталая, плохо управляемая, беззащитная Персия подвергалась постоянному давлению с севера. Шаха и его правительство постоянно угнетает понимание их близости к России. Не может быть сомнения, что в Тегеране влияние России является преобладающим, и оно является антагонистичным нашему влиянию. Влияние России направляется, чтобы сорвать любое мероприятие по реформированию или во имя прогресса Персии, чтобы предотвратить все, что может способствовать усилению и укреплению страны, остановить ее нисходящий курс.

Однако Дюранд указал с долей гордости, что русское влияние не было исключительным: «Англия несомненно имеет большой вес». Несмотря на свое далекое географическое положение, несмотря на безразличие, которое она время от времени демонстрировала, Англия не допустила, чтобы Персия досталась России. Новый британский посланник отметил: «Хотя русские сильно тоскуют по прохладным горным ветрам и плодородным равнинам Хорасана, им пришлось проводить свое наступление в Азии по песчаной пустыне».

Дюранд был убежден, что у России нет намерений продвигаться вперед в Персии и объявить протекторат или присоединить провинции. У нее были в Азии только небольшие отряды, и она так же опасалась Англии, как Англия опасалась ее. Беседа с генералом Куропаткиным сильно обнадежила его. А.Н. Куропаткин, военный командующий Закаспия с 1890 г., сделал блестящую карьеру. Он принял участие во французской экспедиции в пустыне Сахара в 1868 г.; сражался под командованием Скобелева в Коканде, Ловече, Плевне; руководил Азиатским отделом Генерального штаба; командовал пехотной бригадой в Туркестане и в 1881 г. руководил нападением на Геок-Теппе. Во время посещения Тегерана в феврале 1895 г. он сказал Дюранду, что всегда выступал против наступательной политики в Азии, а в 1885 г., когда его назначили командовать экспедицией против Афганистана, сказал на совете, что война с Англией была бы большой ошибкой, так как даже победа с завоеванием Индии ослабит Россию, а поражение приведет к потере всех ее приобретений в Азии.

Поэтому Дюранд делает следующий вывод: «В будущем, если новая война перетряхнет Европу и Россию, как это сделали Крымская и Турецкая войны, Россия может увеличить внимание востоку, развить там свои недавние успехи и таким образом спровоцировать нас в Азии». В настоящее время у нее, кажется, нет желания так поступать; поэтому нет причин ожидать серьезную попытку с ее стороны нарушить существующее равновесие в Персии в течение ближайшего времени. В таком случае возможно соглашение Англии и России по согласованию их интересов в Персии. Это важно, продолжал он, потому что «персидское Правительство использует Россию и Англию друг против друга с тем, чтобы обе они не достигли большого результата, отчего Персия остается неуправляемой и неразвитой. Как только Англия и Россия договорятся и поделят Азию между собой, мы сможем делать в Персии все, что посчитаем нужным, без всякого труда». Однако взаимодействие с Россией в возрождении дряхлой страны было возможно лишь в мечтах, и британский дипломат понимал это. Он писал: «Наш путь отличается от пути

России, которая, возможно, согласится поделить Персию с нами, но я не верю, что она серьезно станет помогать нам в восстановлении Персии».

Какую политику Англия должна принять? Рекомендации Дюранда оказались весьма туманными. Он отверг идею создания лиги мусульманских государств под руководством Англии с ее шестьюдесятью миллионами индийских мусульман. Он не мог найти принцип, который нужно положить в основу реформирования Персии. Поэтому он предложил, чтобы Англия «твердо придерживалась политической линии, которой мы следуем с большей или меньшей энергией многие годы». Это означало, что британские усилия будут направлены на сохранение целостности Персии, сотрудничество с персидским Правительством и развитие торговли, поддержку Персии в случае русской угрозы. Совершенно ясно, что посланник не видел, как бессмысленны его предложения после его собственного анализа положения в Персии.

Некоторые конкретные предложения Дюранда имели не очень большое значение: предупредить русское правительство, что в случае вторжения в северные провинции Персии Англия займет ее юг; установить прочные связи с курдскими, туркменскими и бахтиярскими племенами; назначить дополнительно консулов в провинциальные города. Он похвалил назначение Сайкса («способного, мужественного молодого чиновника») в Керман. Молодой консул сумел крепко привязать к британским интересам одного из наиболее влиятельных людей в Персии Фарманфарму, что повысило его репутацию.

Дюранд чувствовал, что персы испытывают недостаток уважения к британской миссии. Как бывший высший чиновник в Индии, он, несомненно, был приучен к тому, что «туземцы» к нему относились как к маленькому богу. Иранцы, хотя вежливы и даже церемонны, слишком самоуверенны. Один из его подчиненных, Чарльз Гардинг, понимал, что назначение Дюранда в Тегеран было ошибкой из-за неприязни персов к англо-индийским чиновникам. Гардинг вспоминал о своем начальнике: «Он был очень жесток в своей манере общения с персами, и я вскоре обнаружил, что они ненавидели его из-за его непреклонной манеры, его необычайной скрытности и плохого фарси, на котором он говорил и который они называли «афгани».