Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии - [56]

В Санкт-Петербурге с интересом наблюдали за попытками разных предпринимателей построить железнодорожные линии в Иране. Князь Николай Сергеевич Долгоруков, новый русский посланник в Тегеране, понимал, что такие линии должны быть построены. «Он понимает всю грандиозность этой идеи, – писал надворный советник граф И.И. Воронцов-Дашков К.П. Победоносцеву, – и абсолютно убежден, что это можно реализовать без возражений со стороны Персии». Долгоруков беспокоился только о том, чтобы железные дороги были построены Россией.

Московские коммерсанты, которые со времени вступления в действие ограничительного тарифа на транзит в 1883 г. рассчитывали на определенные доходы на персидском рынке, опасались введения железных дорог в Персии. Некто В.П. Осипов написал Победоносцеву о том, что выявил в Берлине группу евреев, образовавших компанию с этой целью. Осипов выражал опасение того, что успех «еврейского замысла» ввергнет Персию в долги и превратит ее в другой Египет. Интересы акционеров компании не должны преобладать над интересами русской торговли. «Что касается вопроса о том, насколько хорошо наши коммерческие интересы были бы представлены компанией евреев в русском платье, то едва ли нужно говорить об этом».

Московским коммерсантам нечего было опасаться. Вскоре после своего прибытия в Тегеран князь Долгоруков получил от шаха документ, урегулировавший этот инцидент. Его величество написал русскому посланнику в сентябре 1887 г., что из дружбы к России решил не давать разрешения на строительство железных дорог или эксплуатацию водных путей иностранным компаниям без предварительной консультации с русским императором; таким образом Персия сможет оценить пользу от предлагаемого проекта и защитить себя от ущерба.

России, фактически, было предоставлено право вето на строительство железных дорог в Персии.

Артур Николсон не мог или не хотел осуществлять энергичную политику. Он снискал расположение шаха, ободряя его надеждой на британскую гарантию независимости его страны, гарантию, которую в Лондоне никто не был готов дать. Поверенный в делах чувствовал, что Англия не должна тратить свою энергию для противодействия русскому влиянию на персидское правительство. Он был, наверное, первым британским дипломатом, не верившим в возможность оспорить положение России.

Николсон считал: «Если бы мы могли убедить Германию дать Персии совместные гарантии… Но без постороннего участия нельзя брать на себя серьезные обязательства».

Такая политика неизбежно приводила к разделению Персии. Стараясь сохранить свои позиции на юге, пытаясь завоевать дружбу Масуд-мирзы Зела ос-Солтана, «сатрапа из Исфахана», Британия как бы предлагала России поделить страну. Николсон не был защитником такого курса, пока еще нет… Спустя двадцать лет, с холодной решительностью, он поможет разрезать Персию на три части и отдаст самую большую России. Его сын и биограф пишет: «Когда его спрашивали много лет спустя, почему он был убежден в необходимости англо-русского соглашения, он ответил решительно: «Из-за того, что я увидел в Персии в 1886 г.». В феврале того года он написал Филиппу Карье: «Конечно, если бы мы могли прийти к взаимопониманию с Россией по вопросу о целостности, – это было бы лучшим решением из всех».

Уступая России почти по всем вопросам, Шах никогда не прекращал просить Англию о гарантиях, обеспечивающих поддержку против вторжения России. Фактически, шах молил о помощи против России любого, кто приходил. Когда в 1883 г. Соединенные Штаты открыли свою миссию в Тегеране, персидский министр иностранных дел сказал Самуилу Бенджамину, посланнику и генеральному консулу Соединенных Штатов, что Россия угрожала Персии. Он предложил заключить политическое соглашение между двумя народами, демонстрируя полное незнание положения, занимаемого тогда в мире Соединенными Штатами.

Спустя пять лет первый персидский посланник в Вашингтоне Хаджи Хосейн Кули-хан представил президенту Гроверу Кливленду один из наиболее красочных документов в истории американской дипломатии: «Персия признает себя способной к любому виду прогресса и стремится воспринять все направления современной цивилизации. Но два наших великих соседа, вместо помощи нам, пытаются удержать нас, мешая нашему прогрессу. Их интересует только собственный интерес, а не интересы обеих сторон. Они пытаются навязать нам соглашения, которые дадут им полную свободу действий в нашей стране. А если компания другого государства захочет заключить с нами соглашение, выгодное для нас, они пытаются воспрепятствовать и положить этому конец».

Малькам-хан продолжал агитацию в пользу более близких отношений между Англией и Персией. После его беседы с лордом Кроссом, министром по делам Индии, тот согласился, что «целесообразно принять меры по усилению британского влияния в Персии». Когда полковник Мердок Смит, руководитель персидского отделения Индо-Европейского телеграфа, собирался отправиться из Лондона по месту своего назначения, правительство поручило ему особую миссию. Он должен был убедить шаха в преимуществах железной дороги, соединяющей Тегеран с Ахвазом, и открытии Каруна для навигации. Он должен был также получить разрешение иметь своего представителя в Исфахане, штаб-квартире Зела ос-Солтана.