Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии - [164]

Сдержанность Гартвига на публике была результатом позиции, принятой его правительством под воздействием настойчивости сэра Э. Грея, проповедовавшего невмешательство. Грей писал графу Бенкендорфу, что Персию следует оставить в покое, чтобы она сама выработала для себя форму правления. Он стремился сотрудничать с Россией именно в невмешательстве, которое персы оценили бы по достоинству. Он писал Бенкендорфу: «В этом случае персы будут смотреть на нас обоих с уверенностью, вместо того чтобы пытаться интриговать еще с кем-то против нас». Отношения между шахом и меджлисом не улучшались, но некоторое ослабление напряжения было все же достигнуто. Гартвиг сказал Марлингу, что действовал как миротворец, обсуждая вопросы с лидерами националистов и убеждая в то же время шаха проявить добрую волю.

А. Николсон в Санкт-Петербурге излучал оптимизм. В своем ежегодном отчете Э. Грею (за 1907 г.) он указывал, что Россия оставила свою агрессивную политику и желает «сконцентрировать усилия на упрочении своего положения в северной части Персии… Тревоги о том, не попытается ли Россия получить базу в Заливе, оказались безосновательными». Николсон неохотно признает существование в отношениях с Россией некоторых сложностей, но в его глазах эти сложности лишь подчеркивали добрую волю Извольского и тех из военных, кто присоединился к нему и отказался разрешить продвижение русских войск к персидским границам.

Николсон отзывался о местных русских чиновниках в Персии как об источнике проблем. Самым беспокойным из них был Иван Федорович Похитонов, генеральный консул в Тебризе. День за днем он направлял послания Гартвигу и непосредственно в Санкт-Петербург (он имел привилегию действовать по своему усмотрению в обход посланника), описывая мнимые бесчинства революционеров и возникающую анархию. В январе 1908 г. он пожаловался, что из-за партийных разногласий базар в Тебризе был закрыт двенадцать дней. Похитонов опасался, что русские сборщики дорожных пошлин на шоссе Тебриз– Джульфа оставят свою работу. «Россия, – телеграфировал он в Санкт-Петербург, – как сторона, наиболее заинтересованная в шоссейных дорогах, несет значительные потери». Похитонов призывал направить казаков для охраны шоссе. «Все иностранцы открыто выражают свое удивление нашим кажущимся безразличием к своим интересам».

Рьяный консул не получил казаков, однако Извольский поручил Гартвигу привлечь внимание Персии к беспорядкам в Азербайджане. Послание министра было составлено в самых решительных выражениях: «Будьте так добры… призвать самое серьезное внимание шахских министров к тому факту, что их бездеятельность может вызвать последствия, равно нежелательные как для России, так и для Персии, и может вынудить нас принять все меры, какие могут показаться нам необходимыми, для защиты наших подданных и интересов».

Но недовольный Похитонов направляет новый запрос. Может ли он получить разрешение договориться с мэром Меренда, маленького городка в Азербайджане, об охране шоссе? Мэр располагает некоторым количеством всадников, которых можно нанять. Извольский согласился, что такой способ набора охраны может оказаться дешевле и не привести к проблемам в отношениях с Британией. Он запросил мнение Гартвига, который ответил, что у него нет возражений. Итак, консул мог набрать на персидской земле собственную частную «армию».

В высших правительственных и придворных сферах ходили разговоры о восстановлении позиции России в Азии. Наместник Кавказа граф И.И. Воронцов-Дашков писал царю: «Наше влияние на Востоке возле Кавказа, в Персии и Малой Азии, было поколеблено; но мы восстановим его, и с большой лихвой, когда Россия наберется сил».

С июля 1908 г. по март 1910 г. правительство провело более десяти особых совещаний по персидскому вопросу. Кавказский наместник выступал за интервенцию. Коковцов, бывший до этого на стороне Извольского, с течением времени становился сторонником вмешательства. Извольский продолжал убеждать: «Такие меры, как отправка наших войск в Персию, на которую английское общественное мнение и, как следствие, кабинет министров будут реагировать определенным образом, должны предприниматься с особой осторожностью, дабы не разрушить доброе взаимопонимание, существующее между двумя державами».

Создается впечатление, что царь склонялся к агрессивным односторонним действиям, тогда как Столыпин выступал за сотрудничество с британцами.

Соглашение с Англией предотвратило крупномасштабную интервенцию против конституционных властей Тегерана, но не исключило локальных военных действий вдоль российско-персидской границы. Когда 13 апреля 1908 г. русский офицер Двоеглазов в сопровождении нескольких солдат перешел на персидскую территорию и был убит кочевниками-шахсаванами, русские раздули инцидент до громадных размеров. Гартвиг представил персидскому министру иностранных дел протест, в котором утверждалось, что это шахсаваны пересекли границу и убили Двоеглазова на русской территории. 16 мая Извольский сообщил Гартвигу, что трое племенных вождей в районе Астары, где произошла перестрелка, получили от русских требование заплатить компенсацию и предупреждение, что в случае, если бандитизм не прекратится, наши подразделения сожгут деревни всех, кто принимал участие в грабеже или укрывал бандитов, и беспощадно накажут виновных.