Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии - [148]

В этих инструкциях Ламздорф признавал, что война на Дальнем Востоке идет не слишком хорошо и что в Тегеране циркулируют слухи, преувеличивающие русские неудачи. Он указывал: «Министерство иностранных дел в своих инструкциях дипломатическому представительству в Тегеране, так же как в своих отношениях с другими департаментами, связанными с Персией, непоколебимо придерживается основного принципа, что Россия не может и не должна отступать и прекращать активные действия везде, где затронуты ее реальные интересы, в особенности если поставленные цели уже частично достигнуты. Персидское правительство убедилось в отсутствии каких-либо перемен в отношении России к Персии, даже в финансовых вопросах, поскольку прошлой весной оно смогло воспользоваться нашей финансовой помощью для удовлетворения неотложных бюджетных нужд»[41].

Твердость и упорство, с которыми русские преследовали свои цели в Персии, производят впечатление. Примерно через год после начала войны корреспондент «Таймс» В. Чирол писал о «твердых руках русских государственных деятелей, широта захвата и целенаправленность которых не подвержены никаким возмущениям из-за случайных колебаний настроения общества или ненадежности парламентского большинства». Даже война была не в состоянии отвлечь русское правительство от его целей в Персии. Ставилась задача: «Сохранить единство и нерушимость владений шаха; не ища для себя территориальных приобретений, не позволяя никакой третьей силе главенствовать, постепенно подчинить Персию нашему доминирующему влиянию… Другими словами, наша задача – сделать Персию покорной и полезной политически, т. е. мощным инструментом в наших руках, но экономически сохранить для себя большой персидский рынок для свободного приложения российского труда и капитала. Тесная взаимосвязь и взаимодействие уже достигнутых нами политических и экономических результатов создадут тот фундамент, на котором мы должны развивать нашу плодотворную деятельность в Персии».

Борьба между Британией и Россией продолжалась. Соглашения 1834-го и 1888 гг., подтверждающие территориальную целостность шахских владений, не стоит толковать слишком широко, по крайней мере в отношении Санкт-Петербурга. Любые попытки увидеть в них определение сфер влияния не соответствовали бы основной задаче России.

Главным сторонником англо-русского взаимодействия был сэр Г. Вулф. Но «все попытки этого государственного деятеля побудить Россию вступить в определенное соглашение с Англией в отношении персидских дел не достигли, да и не могли достичь успеха по соображениям, изложенным выше и лежащим в основе русской политики».

Погоня за концессиями, посредством которых Англия надеялась утвердить свое господство на большей части территории Персии, не привела к успеху. Британцы рассчитывали, что их влияние поднимут железные дороги, но их строительство было отложено, сначала до 1900 г., затем до 1910 г. Табачная монополия кончилась полным провалом; навигация по Каруну не давала ожидаемых прибылей. Имперский банк не мог противостоять серьезной конкуренции русских. Только такая привилегия, как право на выпуск банкнот, позволяла банку поддерживать свое положение в постоянной борьбе с Учетно-ссудным банком. Напротив, Россия, благодаря определенным экономическим и финансовым мерам, сумела не только усилить свою позицию в Северной Персии, но и обрести надежную опору в Персидском заливе.

Но Ламздорф опасался, что поражение России на Дальнем Востоке поможет Британии оказать на нее давление с целью заключения соглашения по Персии.

«Не следует упускать из виду, что даже вступление в переговоры с Великобританией может нанести нам серьезный ущерб. Может быть подорвано доверие персов к России, которое нам удалось создать. Где бы ни сталкивались русские и английские интересы, Россия в любом случае должна настойчиво преследовать свои цели, доказывая персам и британцам, что ее решимость защищать свои права не ослабла. На случай агрессивных действий со стороны англичан в Сеистане, где в последние годы их деятельность приобрела особенно активный характер, мы принимаем военные меры предосторожности в Центральной Азии, чтобы быть готовыми к любому повороту событий».

Далее Ламздорф продолжал рассматривать конкретные аспекты политики. Россия опасалась, что в случае смерти больного Мозаффара эд-Дина Зел ос-Солтан, его родной брат, может попытаться захватить трон. Русское дипломатическое представительство и командир Персидской казачьей бригады, которым в тот момент был полковник Чернозубов, приняли меры для предотвращения этого. Законным наследником был Мохаммад Али-мирза, и русские дипломаты надеялись, что Британию удастся убедить не поддерживать иных претендентов на престол. Для России наиболее подходящим кандидатом был именно валиад. В своей «Инструкции» Ламздорф писал о наследнике: «В Тебризе он не только доказал свое неизменное внимание к интересам России в Азербайджане, но и продемонстрировал очевидную склонность ко всему русскому, выучив даже с помощью своего учителя Шапшаля достаточно хорошо русский язык. Российские представители установили с наследником персидского трона доверительные отношения и прошлой весной содействовали в консолидации в Учетно-ссудном банке на более благоприятных условиях всех долгов валиада; секретным соглашением ему гарантированы предоставление займа в случае чрезвычайных обстоятельств, а также возможность покинуть Тебриз».