Борьба за власть: Троцкий, Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов - [26]

Война неотвратимо шла к победоносному завершению. Уже на переговорах И. В. Сталина, Т. Рузвельта и У. Черчилля в Тегеране (1943 г.) и позже в Ялте (1945 г.) были согласованы принципы послевоенного устройства мира.

Однако еще предстояли бои в Германии, Венгрии, на Балканах. Впереди были штурм Зееловских высот и Кенигсберга, взятие Берлина и Вены, спасение Праги.

Немецкий генерал Ф. Меллетин писал: «Русское наступление за Вислой развивалось с невиданной силой и стремительностью; невозможно описать всего, что происходило между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 года. Европа не знала ничего подобного со времени гибели Римской империи».

Маршал Победы – Георгий Константинович Жуков – в своей книге «Воспоминания и размышления» писал: «Битва за Берлин шла не на жизнь, а на смерть. Из глубины матушки России пришли сюда наши люди, чтобы завершить справедливую войну с теми, кто посягал на Свободу их Родины. У многих не зарубцевались еще раны от прошлых боев. Раненые не покидали строя.[17] Все стремились вперед… чтобы свершить великое дело».

И наконец свершилось: оплаченная жизнью и кровью солдат, уничтожением врагом сотен городов и тысяч сел, гибелью миллионов мирных жителей, Победа пришла.

Невозможно описать радость, гордость, счастье и одновременно освобождение от мучительного беспокойства. Каждый советский человек, отстраняясь от тяжких мыслей и забот, ликовал, славил родную армию, ее бойцов, Сталина. Состоялся Парад Победы, на котором солдаты-победители швыряли к ногам Верховного главнокомандующего, а значит и всего советского народа, боевые штандарты врага. Парад принимал заместитель Верховного главнокомандующего маршал Г. К. Жуков, командовал Парадом маршал К. К. Рокоссовский.

Всеобщий праздник, который отмечала страна, был праздником и в тюрьмах и лагерях, – действительно «праздник со слезами на глазах». Матери, вдовы, сироты, надеясь на чудо, плача и страдая, вместе со всеми праздновали Победу. На этом празднике произносились миллионы тостов за нашу Победу, в память о погибших, за здоровье искалеченных войной и жизнью. Известен исторический тост Сталина за русский народ, который, как всегда в трудную годину, проявил жертвенность, героизм, патриотизм, непобедимость. Все народы СССР и, прежде всего, державообразующий русский народ, никому и никогда не передающий ответственность за судьбу Отечества, выстояли и победили.

(И ныне, вспоминая об этом подвиге и жертвенности, поневоле приходишь в отчаяние, испытываешь невыносимую боль, когда оцениваешь реальности современности и полную безответственность таких же людей и, прежде всего, русского народа за судьбу страны и свою собственную судьбу.)

Но, празднуя Победу, нельзя было забыть ее цену.

Количество военнослужащих[18] в армии СССР составило 15,2 % населения страны, что соответствовало 29,5 миллионам человек; безвозвратные людские потери советских войск составляли 8,668 миллиона человек, или 29 % от их общей численности (4,4 % населения страны); почти каждый третий военнослужащий Красной Армии погиб.

Общие демографические потери, включая потери мирного населения оказались равными 27 миллионам человек, или 14 % населения страны, численность которого к началу войны составляла 194,1 миллиона человек. На оккупированных врагом территориях в среднем погиб каждый четвертый житель, а в Белоруссии – каждый третий.

В Германии количество военнослужащих составляло 18 % населения, или 12,5 миллиона человек, а с учетом воинских соединений союзных Германии стран их было около 22 миллионов человек. Безвозвратные потери противника равнялись 6,7 миллиона человек, или около 30 %. Но его общие демографические потери при этом были намного меньше, чем СССР, который войсковых операций против населения стран-противников вообще не осуществлял.

Но существует и другой подсчет. Как сказано выше, к началу Отечественной войны в СССР проживало 194,1 миллиона человек, из них примерно 45 % были мужчины, что соответствовало 87,3 миллиона человек. Только половина из них физически могла исполнять военную службу, так как примерно такую же долю составляли дети, инвалиды, подростки, старики. Другими словами, численность пригодных для участия в обороне страны мужчин составляло около 44 миллионов человек, при этом не менее 1/4 из них находились в пограничных и территориальных войсках нефронтовых регионов, работали в органах управления всех уровней, были незаменимыми по квалификации работниками военного и гражданского производства. К этому заметим, что не все мужчины, удовлетворяющие мобилизационным требованиям, считали своим долгом с оружием в руках отстаивать независимость Родины и, используя клановые связи и подкуп, добивались так называемой брони или, в крайнем случае, были несменяемыми служащими в тыловых воинских учреждениях. Это же относилось к некоторым номенклатурным работникам (например, А. Шелепин, В. Семичастный и Ю. Андропов, руководящие комсомольские функционеры и последовательно сменявшие друг друга председатели Комитета госбезопасности СССР, откровенно уклонялись от мобилизации в армию и непосредственного командирования во фронтовые части). Между тем оба сына И. В. Сталина – Яков и Василий воевали, причем Яков погиб в плену, сыновья Н. С. Хрущева и Д. Ибаррури погибли в боях, можно привести еще много аналогичных примеров.