Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII–XVI веках - [8]
В.Н. Татищев упоминает о княжении в Полоцке Василька в 1216 г. На основании этого известия В.Е. Данилевич приходит к выводу о тождестве упомянутого Василька с витебским князем Васильком Брячиславичем: «Такое предположение тем более вероятно, что Василько Брячиславич, по-видимому, был старшим в роду Васильковичей после сыновей Всеслава, так как его отец Брячислав занимал Витебск (несомненно, второй по важности из тех уделов, которые принадлежали Васильковичам). Василько, вероятно, занял Полоцкий стол глубоким стариком, как показывает и то, что он недолго княжил в Полоцке. И в 1221 г. так уже мы видим князей Бориса и Глеба…»[62] Однако, если сообщение В.Н. Татищева и верно, то оно лежит в ракурсе вышеназванного предположения о втором имени Владимира — Василько. Такой вывод вполне согласуется с известием В.Н. Татищева, в котором конкретика отсутствует.
В.Н. Татищев привел в своей истории некоторые отрывки не дошедшей до нас Полоцкой летописи. Эта летопись принадлежала в начале ХVIII в. архитектору П.М. Еропкину и в начале XIX в. погибла во время знаменитых пожаров в Москве. Историку удалось выписать только некоторые моменты, которые касаются событий 1217 г. Об остальном В.Н. Татищев отметил: «…много о полоцких, витебских и других князей писано, токмо я не имел времени всего выписать и потом не достал…»[63] В описании событий 1217 г. есть один весьма любопытный момент: отчество полоцкого князя — Борис Давыдович.[64] Присутствуют также следующие известия: жена князя Бориса Давыдовича Святохна вела сложную интригу против пасынков Василька и Вячка: сначала она хотела их отравить, потом посылала подложные письма, желая добиться их изгнания. Все это делалось при помощи полоцких бояр. В конечном итоге в Полоцке вспыхнуло недовольство, и Святохна была посажена под стражу.[65] Данный сюжет в истории полоцко-литовских взаимоотношений имеет принципиальное значение, поскольку в белорусско-литовских летописях имеется сообщение о захвате Полоцка литовскими князьями, относящееся к первой половине XIII в., и в этой связи представляется важным выяснить, кто являлся преемником Владимира.
2. Преемники Владимира Полоцкого
Белорусские летописи весьма подробно повествуют о захвате Полоцка литовским князем Мингайлом.
В летописи Рачинского приводится следующее известие: «По смерти отца своего князь великий Мингайло собравши войско свое и пойдет на город Полоцк, ино мужи полочане которые вечем справовалися как великий Новгород и Псков, и наперви прошли к Городцу… (далее летописец описывает завязавшийся бой у Городца. В конце концов Мингайло выиграл сражение)… и зостал великим князем Новгородским и Полоцким, панновал много лет и умер, и оставил по собе двух сынов своих, одного: Скирмонта, а другого Кгинвила, и Скирмонт почнеть княжити на Новегородцы, а Кгинвил на Полоцку, и поиметь Кгинвилл дочку у великого князя Тверского Бориса (далее описывается крещение Гинвилла, получившего христианское имя Борис) и мел с нею сына именем Рогволода, которого назвал русским именем Василий…и по нем почнеть княжити сын его Василий в Полоцку, а сам умер. И князь Василий княжечи на Полоцку имел сына Глеба, а дочку Парасковью… а брат его князь Глеб у молодых лет княживши у Полоцку немного лет и вмер…»[66]
Подробное приведение летописного известия необходимо для последующего анализа. Известия белорусско-литовских летописей подтверждают более поздние источники: М. Стрыйковский и хроника Быховца. А.И. Рогов, исследовавший Хронику Стрыйковского, касаясь упоминания полоцкой княжеской ветви, пришел к следующему выводу: «В настоящее время едва ли можно сомневаться в легендарности полоцких князей Мингайла и его сына Гинвилла. Их не знают русские летописи, упоминающие совершенно иных полоцких князей».[67]
Однако еще в XIX в. известный украинский историк Н.П. Дашкевич отмечал: «В настоящем столетии по Двине между Полоцком и Двиною найдено несколько древних камней с высеченными на них крестами, посвященных памяти князя Бориса, причем один из них открыт в пяти верстах от Десны, а другой в семи, на них следующая надпись: "Вспоможи Господи раба своего, Бориса сына Гинвилового…"»[68] Таким образом, получается, что данные археологии в какой-то мере подтверждают сообщение белорусско-литовского свода. Естественно, возникает вполне закономерный вопрос о достоверности данного сообщения. Наиболее сложен генеалогический аспект данной проблемы. Прежде всего необходимо отметить, что вся генеалогия литовских князей, изложенная во втором Белорусско-литовском своде, очень запутана и полна различного рода противоречий. К большому сожалению, большинство генеалогических сведений свода проверить не представляется возможным, поскольку какие-либо подтверждения в других источниках отсутствуют. Летописная генеалогия Мингайла такова: Мингайло происходил из жмудской линии местных литовских князей и был сыном жемайтского князя Ердивилла. Ердивилл и его два брата Неман и Викинт были сыновьями легендарного жмудского князя Монтвилла.
