Борьба за огонь (без иллюстрации) - [34]

А между тем уламры уже привыкли к беззаботности под покровительством своих огромных друзей, и опасности одинокого странствования среди враждебной природы страшили их.

Там, в лесах и равнинах севера, которые им предстояло пересечь в эту мрачную, осеннюю пору, на каждом шагу подстерегали их хищники, смерть караулила у каждой переправы…

Утром Нао подошел к вожаку мамонтов и сказал ему:

— Сын Леопарда заключил союз с мамонтами. Он полюбил их. Он готов был бы следовать за ними до конца своей жизни. Но он должен вернуться к Гаммле, на берега Большого болота. Его дорога лежит на север и на запад. Почему бы мамонтам не свернуть в эту сторону?

Мамонт, казалось, внимательно слушал его. Потом он медленно зашагал и, встав во главе стада, повел его дальше вдоль берега реки.

Нао подумал, что мамонт понял его речь и дал ответ.

Он сказал себе:

«Мамонтам нужны вода и корм. На их месте уламры также предпочли бы не расставаться с рекой…»

Он тяжко вздохнул, затем позвал Нама и Гава, взобрался с ними на вершину холма и долго провожал глазами удаляющееся стадо, особенно вожака, который приютил его и спас от кзамов.

Грустные мысли теснились в мозгу Нао. Он тоскливо глядел на пожелтевшую равнину…

Часть третья

Глава первая РЫЖИЕ КАРЛИКИ

Дожди лили непрестанно. Попирая ногами опавшую листву, Нао, Нам и Гав брели по липкой грязи под оголенными ветвями деревьев. На ночь они искали пристанища под выступами скал.

Пора грибов была в разгаре. Однако, уламры были очень осторожны в выборе грибов, зная, что среди них есть и ядовитые. Вспомнив уроки стариков, они собирали, когда нехватало мяса, боровики, сморчки, грузди; они разыскивали грибы в тени влажных кустов, под дубами, с которых ручьем стекала вода, под покрытыми мхом смоковницами.

Теперь, когда у них был Огонь, они могли жарить грибы на вертелах из прутьев или на раскаленных камнях. Они поджаривали также каштаны, жолуди и съедобные коренья, грызли плоды букового дерева и запивали пищу сладким кленовым соком.

Огонь был для них источником радости и забот. Нужно было тратить много труда, ловкости и упорства, чтобы защищать его от сильных бурь и ливней. Когда дождь лил непрерывно по нескольку часов подряд, необходимо было искать сухое убежище для Огня. Если поблизости нельзя было найти естественного прикрытия — под скалой, или в дупле дерева, приходилось создавать искусственное — навес из ветвей или пещеру в земле. Это отнимало много времени.

Не меньше времени уламры тратили на обход препятствий, на поиски брода в тех реках, которые они попросту переплыли бы, если бы не необходимость сберечь Огонь.

Иногда в поисках более короткого пути уламры забредали в непроходимые топи и потом делали огромные крюки, чтобы только выбраться на сухое место. В довершение несчастья они сбились с пути; теперь они только весьма приблизительно представляли себе местонахождение племени и выбирали дорогу исключительно по солнцу и звездам.

Неожиданно они очутились на границе пустыни, где однообразие желтых песков только изредка нарушалось нагромождениями базальтовых скал. Унылая и неприветливая пустыня преграждала путь на северо-запад. В ней почти не было жизни; только кое-где из-под песка пробивалась редкая колючая трава, да несколько чахлых сосен одиноко торчали на склонах дюн.

Эту угрюмую местность обходили даже звери — редко-редко можно было увидеть здесь зайца или невзрачную антилопу, да и те при первой тревоге поспешно скрывались за дюнами.

Ливень перешел в мелкий, моросящий дождик, и сплошная пелена туч разорвалась на серые клочья, которые медленно плыли по небу.

День клонился к вечеру, сумерки наступали на землю, и сердитый ветер пронзительно свистал над голой равниной.

Трое уламров долго стояли в раздумье на пороге пустыни: их страшила эта обездоленная местность. Но, так как у них был некоторый запас мяса и Огонь весело горел в плетенках, они в конце концов решились.

Пять дней шли они по пескам и дюнам, а все еще не было видно конца пустыне. Уламры страдали от голода — запасы мяса истощились, дичи же кругом не было. Они испытывали муки жажды — дожди прошли, и песок всосал влагу.

Не раз они опасались за судьбу Огня, который нечем было поддерживать.

На шестой день трава стала более густой и не такой жесткой; сосны сменились смоковницами, платанами и тополями. Чаще стали попадаться лужи воды, земля почернела, и небо опять затянулось тучами.

Уламры провели ночь под ольхой; впервые за эти дни они могли развести костер из сухих листьев и валежника; но под проливным дождем, струйки которого беспрерывно просачивались сквозь навес из веток, костер трещал, шипел и давал больше дыма, чем тепла.

Нао сторожил в первую смену, затем настала очередь Нама. Молодой уламр заботливо ворошил угли заостренной палочкой и тщательно просушивал хворост, прежде чем подбросить его в Огонь.

Тусклые блики красноватого света озаряли несколько кустов и полоску желтой глины вокруг костра. Дальше сумерки сгущались и переходили в ночь.

Нам, грея руки над костром, напряженно прислушивался к звукам, рождаемым темнотой.

Вдруг он вздрогнул и весь превратился в слух: ему почудилось, что какое-то живое существо бродит в темноте.