Борьба за огонь (без иллюстрации) - [32]

Нам и Гав издавали воинственные крики и потрясали копьями. Но кзамы не обращали никакого внимания на насмешки и продолжали бродить по саванне, среди камышей и кустарников. В роще смоковниц, среди тополей, ясеней и кленов уламры вдруг замечали косматую грудь или густую гриву притаившегося кзама, который подстерегал их. И хотя у них не было страха перед кзамами, эта упорная слежка раздражала и озлобляла их.

Нао подолгу думал о том, как избавиться от опасного соседства. Трижды в день он приносил вожаку мамонтов стебли растений, сладкие корни и болотные бобы. Он часто и подолгу просиживал возле мамонта, стараясь понять его язык или научить его понимать человеческий.

Казалось, мамонт с удовольствием слушает человеческую речь.

В такие минуты Нао думал:

«Мамонт понимает Нао… но Нао еще не понимает речи мамонта…»

Принося мамонту корм, уламр кричал: «Вот! Нао принес мамонту пищу!» Мамонт привык к этому крику и шел навстречу Нао, как только слышал его голос. Он разыскивал уламра даже тогда, когда тот нарочно прятался в кустарнике или за деревьями, и брал из рук человека вкусные корни и свежие, влажные стебли.

Мало-помалу человек и мамонт настолько привыкли друг к другу, что стали звать один другого без всякого повода.

Мамонт призывал Нао тихим ворчанием, Нао мамонта — негромким однозвучным окликом. Они любили бывать вместе.

Человек садился на землю, и мамонт бродил вокруг него, а иногда осторожно обхватывал его хоботом и поднимал над землей.

Нао приказал своим спутникам приносить дань двум другим мамонтам, и те так же привыкли к молодым уламрам, как их вожак к Нао. Затем Нао показал Наму и Гаву, как нужно приучать животных к своему голосу, и на пятый день еще два мамонта стали приходить на зов людей.

Однажды вечером, перед наступлением сумерек, Нао собрал большую кучу хвороста и осмелился поджечь ее.

Воздух был сухой и холодный, ветерок едва колыхал листву на деревьях.

Огонь быстро занялся, и скоро густой дым сменился ярким, сильным пламенем.

Мамонты сбежались со всех сторон к костру. Видно было, как тревожно шевелятся их длинные хоботы и испуганно сверкают маленькие глазки. Они были знакомы с Огнем, встречались с ним в саванне и в лесу во время пожаров, вызванных ударом молнии. Они помнили, как однажды им пришлось удирать от лесного пожара: огонь яростно трещал и гнался за ними по пятам; его жаркое дыхание опаляло кожу, его зубы кусали, причиняя нестерпимую боль. Самые старые вспомнили мамонтов, попавших в пасть к Огню и уже никогда более не возвратившихся в стадо. И все они недоверчиво косились на пламя, вокруг которого сидели маленькие двуногие существа. Но вожак мамонтов, стоя в десяти шагах от костра, с любопытством глядел на него. А так как поведение вожака в течение долгих лет было образцом поведения для всего стада, остальные мамонты вскоре также успокоились и без страха стали глядеть на неподвижный Огонь двуногих существ, не похожий на страшный, движущийся Огонь лесов и равнин.

Таким образом, Нао добился права разводить костер. И в этот вечер, впервые за долгое время, уламры насладились жареным мясом и грибами.

* * *

На шестой день осады упорство кзамов стало не на шутку волновать Нао.

За эти дни он вполне оправился от ран, и бездействие томило его. Уламра тянуло на север, к родным местам, к племени.

Заметив как-то притаившихся среди платанов косматых людоедов, он сердито крикнул им:

— Кзамам все равно не съесть уламров!

Затем он сказал своим спутникам:

— Нам и Гав позовут мамонтов, с которыми заключили союз, а Нао заставит следовать за собой вожака мамонтов. Тогда уламры смогут дать бой людоедам.

Спрятав Огонь в надежное место, уламры нарвали достаточный запас корма и позвали своих покровителей. Те немедленно откликнулись на призыв. Приманивая мамонтов все новыми и новыми охапками вкусного корма, уламры отвлекли их на большое расстояние от пастбища. Однако, чем дальше, тем неохотней шли мамонты. Они часто останавливались и, оборачиваясь, глядели назад — видимо, вожака тревожило сознание ответственности за покинутое стадо. Наконец, он окончательно остановился и, вместо того чтобы пойти вперед на призывный крик Нао, в свою очередь, позвал его.

Но Нао не сдавался: он знал, что кзамы находятся поблизости, в нескольких десятках локтей, и не хотел отказаться от своего замысла. Позвав Нама и Гава, он бросился с ними в кусты. На уламров посыпались дротики, и несколько кзамов вскочили на ноги, чтобы вернее поразить врагов. Тогда Нао издал пронзительный призывный крик. Вожак мамонтов понял, что от него требовалось. Подняв хобот кверху, он затрубил сбор стада и, не дожидаясь остальных, бросился на кзамов. Два других мамонта последовали за ним.

Нао, Нам и Гав, воинственно крича, также ринулись на врагов, размахивая палицами, топорами и копьями.

Испуганные людоеды рассыпались во все стороны. Но мамонты уже разъярились — они преследовали бегущих с бешенством и ожесточением. Со стороны большой реки на помощь вожаку лавиной катилось все стадо мамонтов.

Земля дрожала под ногами огромных животных, и все звери, прятавшиеся в зарослях, — волки, шакалы, козули, лани, лошади, сайги, вепри — в ужасе бросились бежать, словно перед наступлением воды, вышедшей из берегов.