Но сейчас это не в моих интересах, да и сторож в форме, судя по всему, считает аналогично. Впрочем, ему не до меня — сержант печатает отчет, пыхтя, изредка матерясь, с отчаяньем тыкая одним пальцем в клавиатуру со скоростью уставшего дятла. А тут ещё узник его троллит насчет "пожрать", сбивая и путая, приводя в отчаянье.
На самом деле я развлекаюсь, периодически рисуя в воображении руны в самых разных сочетаниях, экспериментируя над подопытным кроликом в милицейской шкуре. Расслабление, отрицание, усиление, искривление — отмена или наоборот двойной повтор — несчастный Петров на нужную букву попадает один раз из трех, и скоро волосы на голове рвать начнет из-за отчаянья.
— С утра не жравши! Имейте совесть, если закон для вас не писан! — донимаю сержанта Вову, который уже готов убиться "ап стену", приняв йаду, чтобы не мучиться. — Давай я вместо тебя быстро все напечатаю, а ты насчет хавчика что-нибудь придумаешь.
Петров рад бы пойти навстречу, но выясняется, что у него самого с продуктами не ахти. Но то, чтобы совсем нет, дома крупа, конечно, найдется, но пшенку и гречку я в сухом виде потреблять не соглашусь стану, а готовить здесь негде, да и до дома не близко.
Странные здесь порядки — милиционеры впроголодь живут, о чем и сообщаю печальному сержанту.
— Зарплату задерживают, да и сколько там этот оклад, — вздохнул Вовчик. — Можно колбасы в кооперативном взять. Краковская у них зело пользительная, сами делают. Но у меня и так долг "под запись" — неудобно просить.
— Давай денег дам, а ты купишь.
— Не положено. Вдруг Палыч вернется, а ты один тут сидишь. Не смотри, что он в возрасте — службу знает, и ежели чего — три шкуры спустит.
— Чего же он до сих пор старлей, если службу знает? — поинтересовался я.
Уловив насмешку, сержант даже обиделся:
— Чего зря зубы скалить — человек за свою честность страдает. Ну и за упрямство тоже. Упрется, что твой бык и никак с ним не сладишь. Четвертый год звание ждет, а начальство… Не важно, на то оно и начальство.
Однако в сообразительности Петрова трудно упрекнуть, и усадив меня за печатанье документов, он вызвал по телефону своего племяша Виталика, которого и спровадил за едой, строго настрого запретив сворачивать куда-то налево и тормозить без причины.
Через полчаса на столе уже красовалось два кольца "Краковской", банка икры заморской кабачковой, буханка хлеба, несколько луковиц и пачка печенья — заварку и кипяток внес, как лепту, сержант.
На удивление стеснительный и голодный, сержант! Ели уговорил присоединиться.
— Если не нужен — побегу, у нас тренировка, — Виталик отказался от сдачи, чем сразу поднялся в моих глазах. Хороший парнишка, настоящий. К тому же спортсмен.
— Чем занимаешься? — ради приличия поинтересовался, из вежливости — как-никак оторвали парня от важного дела.
Выяснилось, что баскетболом, к чемпионату района среди старших классов готовятся. Никогда не интересовался этим видом спорта, поэтому и сказать по делу нечего. Но раз поинтересовался, то надо держать марку.
— Так сможешь?
С разрешения сержанта скомкал исписанный лист бумаги в некое подобие шарика, вручил молодому спортсмену алюминиевую кружку вместо баскетбольной корзины, и отодвинув Виталика на другой конец комнаты. С первой попытки закинул шар точно в цель.
— Повезло! — прокомментировал Петров, племянник же промолчал, видимо из вежливости перед старшими.
Пришлось повторить на бис. Пять раз и пяти — и никто больше не сомневается в моем баскетбольном прошлом.
— Дядь Стас, а вы не могли бы нас потренировать? Нам бы вторую школу обыграть. Очень надо!
— Ты, это… Беги давай, — вспомнил Петров о своих служебных обязанностях. — Решим вопрос.
Но обратно в камеру загонять меня не стал, предложил заварить чаю.
Душевно так посидели, наелись, напились, за жизнь поговорили. Выяснилась и причина необычного поведения сержанта и скромного существования — в милицию пришел полгода назад, сразу после армии. Бывший десантник, без профессии и особых знаний оказался никому не нужен — вот и пристроили в милицию. Палыч — дальним родственником ему приходится. Что не удивительно, поскольку в районе каждый второй родня каждому первому.
— Учиться надо было в школе. Потом в техникум идти. А когда? Хозяйство, скотина, родителям помочь надо, — поделился подробностями своей короткой биографии десантник. — В милиции делать нечего. Палыч почти двадцать лет горбатиться — и все бестолку. Даже капитана не может получить!
— О, кстати! Там ходатайство на имя начальника РОВД как раз насчет присвоения следующего специального звания — его тоже надо распечатать?
— Сам распечатает, если надо. Инициатива наказуема. Все одно толку не будет — опять завернут. Уже пятый или шестой раз. И всегда одно и то же.
Люблю такие ситуации! Такая концентрация невезения — это же то, что нам нужно. Надо лишь легенду правдоподобную придумать, чтобы оправдать будущий результат.
— Кто же так пишет документ для начальства?! Он же изначально обречен на отказ. Стиль не выдержан, литературный слог отсутствует, убедительность отрицательная. Это же прошлый век, никто сейчас так не пишет. Спросите любого специалиста по рекламе или пиару — он просто разрыдается от такой наивной простоты.
