Теперь аккуратно вбиваю колышки в тело горгульи. Немного просчитался — от старости и протекающих потоков энергии, дерево, из которого когда-то вырезали арт, превратилось в подобие камня и раскалываться категорически не желает. Плюнув на осторожность, со всего маху загнал топор в неё, и это немного помогло — появилась глубокая трещина. Кое-как раскачав, вытащил лезвие и загнал несколько клиньев, расширяя зазор. Выброс энергии усилился настолько, что в воздухе появилось свечение, причем темного энергоспектра, с отчетливым фиолетовым оттенком. Лампочка под потолком взорвалась, погрузив помещение в мрачную полутьму, освещаемую всполохами выбросов. Фонарик потускнел, грозя окончательно погаснуть в любой момент.
В этот момент темный артефакт, наконец, раскололся.
— Вот те, кря!
Энергии оказалось настолько много, что я на секунду растерялся. Это и понятно, если вы умеете выплавлять грузила из аккумуляторного свинца на домашней плите, то это вовсе не означает, что вы стали профессиональным сталеваром. Даже если перед этим прочитали учебник по металлургии. Мои познания в артефакторике и сборе маны впечатлят любого земного фокусника или ученого, однако профессионалом в этой сфере назвать я сам себя постесняюсь.
До слез обидно — такая халява утекает, сквозь пальцы сочится, а я ничего сделать не могу. Три, максимум четыре, рубиновые капли создать успею — все остальное коту Шредингера под хвост.
Тянуть дальше смысла не имеет — рядом с разрушенным артефактом находится просто опасно, уровень выброса растет с каждой секундой, а мне ещё "сепарацию" завершить нужно.
Поскольку следы моего присутствия скрыть невозможно, то совмещаю полезное с приятным. Уничтожаю не только улики, но и само здание. Пожар — он и в Африке пожар, иногда случается даже без помощи мага Невезения, а уж в его присутствии — само собой разумеется. Не полагаясь на волю Провидения или случая, вношу свою лепту в ход событий — немного бензина и спички производства Балабановский фабрики значительно ускоряют процесс божественного возмездия. Загорается сразу и с нескольких сторон — даже стараться не пришлось, руны хорошо усиливают действие бензина, особенно в случае с деревянными строениями.
— Пошел процесс! — голосом воодушевленного алкоголика, смотрящего на самогонный аппарат в ожидании первача, комментирую происходящее.
Исколол все пальцы, выдоил не меньше чекушки крови, но четыре рубиновые капли сделал. Благо, все рунные заготовки заранее сделал. Пора и честь знать — сейчас народ подтянется на пожар. Правление в центре площади, и не угрожает соседним домам, по всей видимости, сказывается аура места — никто рядом строиться не захотел. Но, в любом случае, пожар в деревне всегда опасен и люди обязательно набегут.
Амулет греет душу, шесть замечательных капель — огромное богатство по меркам, этого, бедного на манну и энергию, мира.
— Вставай, соня! Такой день сегодня замечательный, а ты как сурок дрыхнешь.
С трудом продираю слипшиеся глаза, в голове, словно, молотки стучат по пустому ведру, все тело болит, суставы ломит, как у пенсионера и участника первой мировой. Тяжело мне дался вчерашний эксперимент — организм до сих пор отойти не может.
Серега же, наоборот, сияет, как начищенная бляха от армейского ремня перед парадом, довольный и веселый, словно кот, объевшийся сметаны.
Когда же он начал напевать какую-то попсовую песенку, кружась по дому с молотком в руках, пытаясь найти, чтобы ещё починить, и где бы забить несуществующий гвоздь, то я всерьез стал опасаться за его душевное здоровье.
— Не поверишь, иду с утра по улице, а народ навстречу, как с парома валит. И все здороваются, улыбаются, словно Пасха сегодня. Даже Семеныч с Васильичем трезвые, как стеклышко! Представляешь себе такое чудо!
— С чего бы это? — даже я в курсе, что легендарная парочка алконавтов трезвыми бывает не больше пятнадцати дней в году, да и то, если повезет, участковый смилостивится над соседями, и засадит их в обезьянник.
Брр! Как же гудит голова. Наверное, поэтому и соображаю так долго. Не очень и трудно понять, что это постэффект от снятия проклятия. Если годами живешь в состоянии депрессии и опустошенности, то возвращение в нормальное состояние будет восприниматься, как чудесная благодать. Вот какой я молодец, сделал доброе дело, даже не подозревая о нем!
— … а на нем узор с финтифлюшками, словно молния ударила. Недаром кажут, что гроза ночью сверкала, ну и спалила вертеп этот бандитский, наконец.
О чем это он? Задумался и упустил нить разговора, точнее монолога, поскольку моим деревянным языком можно болота осушать и шерсть вычесывать, при наличии оной, но никак не речи толкать вслух — даже сплюнуть нечем, ну чисто локальная Сахара во рту образовалась. Даже название специальное у настоящих магов есть для такого состояния, но я, к сожалению, его не помню. Что-то типа гиперинтоксикации чужеродной маной.
— Дык, говорю, колодец уцелел, что позади правления стоял. И узор на ём дуже чудной, словно Хохломой изрисованный. И чудно так — забор вчистую истлел, а колодец целый, лишь закоптился.
Придется подниматься, идти смотреть на нежданную роспись под Хохлому. Есть предчувствие, что это неучтенные последствия моих вчерашних экзорцизмов вылезли. И чем раньше с ними разберусь, тем лучше будет.
