Бонсай - [58]
После его ухода иду к Стефану, оказывается, ему приятно было лежать и слушать нашу болтовню на кухне. Говорит: прямо как в детстве, когда он, сидя под обеденным столом, слушал разговоры взрослых. Я обещала помочь ему разобраться в бумагах, но он слишком устал. Ложусь рядом, на одеяло, дремлю вместе с ним. Позже мы едим. Что — не помню. Говорю, что между нами нет преград, поэтому все так обыденно, как всегда, хотя он скоро умрет. Стефан не возражает. Может, расстроен, что мне больше нечего сказать. Он вообще мало говорит. Уже в другом мире. Боюсь нарушить его напускное спокойствие, не смею спрашивать о самочувствии.
После раннего ужина мою посуду. Отношу Стефану чай в постель и отправляюсь на последнюю встречу с М. Сидим в его рабочей квартире в Мальмё. Мы хорошо поговорили. Я облегчила перед ним сердце, пожаловалась, что не справляюсь с ситуацией, в которую попала из-за Стефана. Не могу до него достучаться. Между нами пропасть. Наверно, я не могу спокойно и практично относиться к событиям, как он того хочет. М. признается, что ничего не понял, поэтому не может мне помочь. „Но в любой ситуации есть выбор“, — говорит он. „У меня выбора нет“, — протестую я, чувствуя, что мои слова поняты превратно. „Это тоже выбор“, — отвечает он, взяв на себя роль адвоката дьявола. Я в ловушке, я не в состоянии погружаться в этические размышления о вине и ответственности. Пытаясь сохранить оптимизм, говорю, что, по моим прикидкам, мы с ним сможем увидеться еще раз в субботу или в понедельник, когда у Стефана встреча в театре. М. скептически улыбается. Меня тянет к нему.
Мы уже выпили несколько бутылок вина. Вино отодвигает расставание, однако не создает спасительной легкости. В итоге мы оказываемся в пабе, где шум мешает нашей беседе. Пьем у бара и не пьянеем. Смотрюсь в зеркальную стену со стройными рядами бутылок, красивые этикетки на которых — миниатюрные произведения искусства. Впадаю в эстетическое забвение. М. обращает мое внимание на тот факт, что я опоздала на последнюю „ракету“, и предлагает переночевать у них с женой. Она недавно родила сына. К его дому в северном предместье мы идем пешком и доходим до него часам к трем ночи. Молодая жена захлопывает дверь перед нашими носами и накидывает цепочку. Желая попасть внутрь, М. кричит в щель для почты, описывая ситуацию во всей ее невинности, а затем сам стелит мне на кожаном диване. Лежа в чужой гостиной, жду утра. Ухожу до того, как хозяева проснулись.
Пятница, 28 сентября. День четвертый. Стефан призывно машет мне из спальни. Лежа в постели, он говорит по телефону. Потухшие глаза странно не соответствуют энергичному голосу. „В выходные я занят, но мы встречаемся в понедельник, в девять утра. Пожалуйста, подготовь все. Вычеркни „разное“. Я не рассчитываю провести там весь день. Ухожу в отпуск после обеда. Я убрался на письменном столе. Нет, на дачу не еду. В случае, если тебе надо будет со мной связаться? Там, куда я отправлюсь, телефона нет. Нет ничего настолько важного, что не может подождать до моего возвращения. Когда? Через несколько недель, думаю. Будь здорова“.
Он кладет трубку и совсем другим, тонким и раздраженным голосом жалуется на некомпетентность секретарши и ее неумение справиться с ситуацией. Она никоим образом не облегчает его напряженной работы. Так беспомощна, что не может самостоятельно принять даже самое незначительное решение. Я защищаю ее, говорю, что по телефону она всегда очень любезна. Но Стефана это не трогает. Он предъявляет к окружающим такие же высокие требования, как и к себе. Меня не оставляет мысль, что его скоро не станет, и я перестаю защищать секретаршу. Он живет в заблуждении, что его комедия может кого-то обмануть, что его болезнь — тайна, о которой никто не догадывается. Я внутренне плачу при мысли о том, что таким образом он как раз выставляет напоказ свою слабость, отдает себя на волю презрения и пересудов подчиненных и коллег. Из-за этой своей игры в секреты он к тому же потерял много добрых друзей.
Стефан просит меня принести стакан воды, говорит, что устал и не может пойти на премьеру, его будем представлять мы с Элин. Утром он был на химиотерапии и лишился последних сил. Очень недоволен молодым врачом, который никак не мог найти у него вену. Пожаловался заведующему отделением, потребовал в следующий раз дать более опытного специалиста. Хотя, как известно, следующего раза не будет.
Остаток дня до премьеры мы выкидываем письма и бумаги. Стефан не хочет оставлять свидетельств своей личной жизни. Среди бумаг — нераспечатанные письма от одной женщины-политика, которая на протяжении двух лет сходила по нему с ума, но ничего не добилась. Ему это льстит, он подумывал уступить ее домогательствам, но слишком уж она неженственная: резкий голос, короткие волосы и этот вечный брючный костюм со слишком широкими ватными плечами.
Несмотря на свое бесконечное терпение, я чувствую укол ревности. Может, наша любовь — плод фантазии? Может, я в той же степени, что и Стефан, — жертва чудовищного самообмана? Я не могу справиться со своими чувствами, они тонут в жуткой неизбежности насущных дел: письма проворно исчезают в черном мусорном мешке, письменный стол мало-помалу пустеет.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
О чем эта книга? Об американских панках и африканских нефтяниках. О любви и советском детстве. Какая может быть между всем этим связь? Спросите у Вадика Гольднера, и он ответит вам на смеси русского с английским и португальским. Герой нового романа Александра Стесина прожил несколько жизней: школьник-эмигрант, юный панк-хардкорщик, преуспевающий адвокат в Анголе… «Троя против всех» – это книга о том, как опыт прошлого неожиданно пробивается в наше настоящее. Рассказывая о взрослении героя на трёх континентах, автор по-своему обновляет классический жанр «роман воспитания».