Бомба в Эшворд-холле - [43]

Эмили негромко застонала и подошла к мужу.

– Извини, – сказал ей Томас. – Я знаю, все это будет просто ужасно, но я не могу выпустить их отсюда. Если злоумышленник не пробрался в дом со стороны, а Телман как раз это сейчас узнаёт, то преступник – кто-нибудь из живущих в доме.

– И даже если убийца проник сюда извне, он все равно мог быть в сговоре с кем-нибудь из присутствующих, – угрюмо заметил Джек и погладил Эмили по руке. – Дорогая, у нас нет выбора; мы должны сделать все, чтобы узнать правду, и как можно скорее. По крайней мере, о миссис Гревилл смогут позаботиться брат и сын. Могло быть хуже. А Шарлотта поможет тебе справиться с остальными… – Затем он повернулся к Питту: – Я надеюсь, больше никакая опасность нам не грозит?

Миссис Рэдли вздрогнула и замерла на месте, словно неживая.

Суперинтендант не знал, что сказать в ответ. Полностью от новой опасности никто застрахован не был. Но и пугать хозяев было незачем.

– В данный момент, конечно, нам ничего не грозит. И мы сделаем все возможное, чтобы как можно скорее найти убийцу, – пообещал он своим родственникам.

Эмили недоверчиво посмотрела на дверь.

– А что у тебя есть для начала?

– Ну, мы знаем, что министра убили между двадцатью пятью и сорока минутами одиннадцатого. Так засвидетельствовал его камердинер… – начал рассказывать Томас.

– И ты ему веришь? – перебил его Джек.

– Он говорит, что служил Гревиллу девятнадцать лет, но я попрошу Телмана проверить это. И довольно легко узнать, когда принесли воду для ванны. А если Эйнсли посылал за горячей водой дополнительно, то, наверное, минут через пятнадцать после того, как лег в ванну.

– Но почему его убили в ванне? – спросил Рэдли, поморщившись от жалости. – Наверное, чтобы смерть была как можно бесславнее… Вот бедняга!

– Нет, просто в ванне с большей гарантией можно было застать его в одиночестве, – сказала Эмили, наконец собравшаяся с духом и начавшая рассуждать. – В одиночестве и практически беззащитным. Где-нибудь в другом месте при нем был бы, наверное, камердинер, или кто-то, желавший поговорить, или Юдора. Ванная – единственное место, где человек может быть один и при этом не запирать дверь, чтобы можно было опять принести воду… Нет, если поразмыслить над ситуацией, это кажется вполне вероятным. И ведь убийца не проник извне, да, Томас?.. – Чуть помолчав, Эмили уверенно закончила: – Это был кто-то живущий в доме и очень хорошо выбравший момент.

– А ты где был в это время? – спросил Питт у Джека.

– В своей собственной ванной, – ответил тот и вздрогнул.

– Так что ты не можешь знать, где в это время находились остальные?

– Нет, к сожалению.

– А ты, Эмили?

– А я была в спальне и закрыла дверь. После того ужасного дня… – Миссис Рэдли улыбнулась, но весьма натянуто, сравнивая вчерашний день с нынешним. – Я устала, – вздохнула она. – Прошу меня извинить, но я тоже ничем не смогу помочь.

Джек взглянул на Питта:

– Не забудь дозвониться до Корнуоллиса.

Его свояк быстро улыбнулся и вышел, едва не столкнувшись с Телманом.

– Никаких лазутчиков извне? – сказал Томас, внимательно взглянув в лицо полицейского.

– Никаких, – подтвердил тот.

Суперинтендант рассказал ему обо всем, что узнал от камердинера, и прежде всего об уточненном времени смерти.

– Да, это немного сужает границы поиска, – ответил инспектор, заметно приободрившись. Теперь, по крайней мере, он занимался своим настоящим делом, и ему не надо было больше притворяться слугой. Питт сразу понял это по его взгляду.

– Миссис Гревилл мы оставим напоследок – дадим ей сперва возможность немного успокоиться, – решил Томас.

Допросы убитых горем родственников всегда были для него самой тяжелой частью расследования. Во всяком случае, он не хотел бы именно сейчас обрушить на Юдору страшное известие о том, что это было убийство. Кроме того, это было политическое, а не только личное дело. Так что миссис Гревилл могла не опасаться, что будут обнаружены какие-нибудь некрасивые отношения и тайны в жизни ее мужа, ей самой доселе не известные. Ничего порочащего честь покойного опубликовано не будет.

– И постарайтесь что-нибудь разузнать у слуг, – велел суперинтендант Телману.

Тот сразу отвердел лицом:

– Теперь мне необходимо сказать им, кем я являюсь на самом деле. – И он с вызовом взглянул на начальника, готовый встретить в штыки противоположное мнение.

Питт кивнул, и инспектор ушел, вполне удовлетворенный.

А Томас пошел снимать первые показания с тех, кого он встретит раньше других.

Проходя мимо столовой, он увидел, что Шарлотта и Айона уже ушли. Полицейский медленно поднялся по лестнице и постучал в дверь мистера Макгинли. Услышав голос Лоркана, он открыл дверь и вошел. У окна стояла Айона, на вид гораздо более спокойная, чем когда Томас видел ее в столовой. Ее муж сидел посередине комнаты за маленьким столиком, на котором стоял поднос с завтраком. Судя по пустой тарелке, он поел с большим аппетитом.

– Чем можем быть полезны, мистер Питт? – спросил Лоркан несколько холоднее, чем обычно.

У него было худое лицо, а голубые, очень яркие глаза Макгинли были исполнены какой-то нервической энергии. Около глаз у него залегли тени, и линии у рта обозначались еще резче. Томас прежде как-то не думал о том бремени ответственности, которое давит на каждого представителя национальных сепаратистских интересов, и огне критики, направленном против их достижений или, наоборот, провалов. А теперь, со смертью Гревилла, ирландцам все должно было казаться напрасным, все усилия – тщетными. Теперь их удел – лишь поражение и обманутые надежды.