Бомарше - [2]

Торговля оружием, которой он занимался параллельно с драматургией, стоила ему трагических минут во время революции: мало кто помнит, что Бомарше оказался жертвой Конвента и влачил нищенское существование в вынужденной эмиграции.

Даже простое перечисление столь разных сторон деятельности Бомарше способно возбудить интерес к его необыкновенной судьбе, судьбе самого остроумного человека своего времени, парижского мальчишки, всегда готового пустить стрелу в мишень, дельца, чья порядочность, порой не без причины, ставилась под сомнение, и, наконец, беззастенчивого волокиты.

Вслед за другими историками я не смог отказать себе в удовольствии заняться описанием жизненного пути Бомарше. Работая над своими предыдущими книгами, я не раз встречал его имя: то на его ходатайствах в качестве судовладельца морскому министру Франции маршалу де Кастру, то на его докладах королю Людовику XVI, побудивших последнего благосклонно отнестись к вопросу о независимости Америки. Эта выдающаяся личность произвела на меня слишком сильное впечатление, чтобы я мог забыть о ней, и я утвердился во мнении, что, хотя именно талант драматурга прославил Бомарше, вся его остальная жизнь настолько увлекательна, что достойна описания.

Надеюсь, эта книга явится доказательством моей правоты и читатель сможет разделить со мной то удовольствие, с которым я писал ее.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ВВЕРХ ПО СОЦИАЛЬНОЙ ЛЕСТНИЦЕ ( 1732–1770 )

Глава 1 СЕМЕЙСТВО МЕЛКИХ БУРЖУА (1698–1732)

Отмена Нантского эдикта в 1685 году стала ключевой датой в истории Франции. В этот день король, слишком уверенный в своей власти, нарушил обещание, данное самым великим из его предков. Тогда как Генрих IV первым пошел на уступки ради восстановления единства французской нации, нарушенного в результате Религиозных войн, а Ришелье продолжил это дело, добившись того, что мятежники-гугеноты перестали представлять политическую угрозу государству, Людовик XIV, движимый гордыней и жаждой власти, поднял руку на свободу вероисповедания. Одним росчерком пера он обрек на изгнание или вероотступничество значительную часть французской нации, возможно, самую ее достойную часть, ненавидевшую произвол и деспотизм. И с этого момента более миллиона французов, подвергавшихся систематическим издевательствам, оказались перед жестоким выбором: отречься от своей веры или покинуть родину.

Многие представители этого угнетенного меньшинства предпочли сохранить свою веру, отказавшись склонить голову перед тираном. Сотни тысяч французских гугенотов покинули родину, они поступили на службу к иностранным монархам, отдав им свои таланты и знания. В первую очередь уезжали люди, способные с помощью богатства или связей устроить свою жизнь на новом месте, за ними потянулись те, кто ничего не имел и мало что терял, меняя нищенское существование на родине на такое же на чужбине.

Труднее всего приходилось представителям средних классов: небогатые крестьяне, жившие за счет урожая со своих клочков земли, скромные ремесленники, не имевшие влиятельных связей, старики, сводившие концы с концами благодаря помощи детей и внуков, — все они не имели возможности покинуть свою страну и были вынуждены делать вид, что подчиняются ее законам. Официально они отреклись от религии предков и образовали сословие «новообращенных», получивших от католицизма некоторые административные права. В глубине же души эти «новообращенные» сохранили преданность своей прежней вере, продолжали тайно соблюдать свои религиозные обряды и тайком ходили на собрания, на которых под руководством гонимых законом пасторов читали Библию, распевали псалмы и совершали богослужения в честь тайной вечери.

Находясь под строгим надзором полиции, эти чужаки в собственной стране подвергались настоящим гонениям: им было запрещено большинство профессий, а их браки, если они отказывались получать на них благословение католического священника, признавались недействительными, из-за чего их дети считались незаконнорожденными и лишались права на наследство.

В некоторых районах Франции сохранились довольно многочисленные гугенотские общины, например, в Онисе, Сентонже, окрестностях Монтобана, на части территории Пуату и в ряде мест Дофинэ; особенно много гугенотов проживало в Севеннах, где в 1702 году вспыхнуло легендарное восстание камизаров. Почему-то гораздо реже вспоминают еще об одной общине, не менее отчаянно отстаивавшей свою веру: она находилась в Бри, в епископстве Mo, где местный епископ Боссюэ яростно обрушивался на гугенотов, призывая на помощь все свое красноречие.

Так вот, в маленьком городке Лизи-сюр-Урк на самой границе Бри проживало скромное семейство часовщиков, исповедовавших кальвинизм, это было семейство Карон. В 1694 году один из этих часовщиков по имени Даниель Карон женился на Марии Фортен. Пастор-гугенот благословил этот брак молитвой и записал имена новобрачных в маленькую тетрадку, обернутую в пергаментную бумагу, через несколько лет в той же самой тетрадке значились имена четырнадцати детей, родившихся от этого союза, заключенного вопреки королевскому указу. Большинство из этих четырнадцати детей умерло в младенчестве, а среди оставшихся в живых особый интерес представляет для нас четвертый ребенок в семье — сын Андре Шарль Карон, появившийся на свет 26 апреля 1698 года.