Бомарше - [118]

Париж, 26 декабря 1779 года».

На самом деле адмирал д’Эстен вовсе не спешил встретиться с «этим сувереном». Он предпочел, чтобы вначале правительство урегулировало вопрос о погашении выписанных им торговому дому «Родриго Горталес» векселей на сумму 90 тысяч ливров, предназначенных на ремонт «Гордого Родриго», так как сам он не желал обсуждать финансовые проблемы с человеком, чей талант полемиста внушал ему опасения. Не сомневаясь в причине всех этих проволочек, Бомарше сразу же отправил адмиралу остроумный ответ, в котором, в частности, говорилось следующее:

«Достойнейший и глубокоуважаемый адмирал, вы могли подвергнуться атаке, но никак не могли заслужить порицания, поскольку воспользовались принадлежащим мне, как суверенному владельцу, флотом для того, чтобы послужить другому суверену, столь же могущественному, сколь справедливому, и будем надеяться, что он воздаст по заслугам нам обоим: вам — осыпав вас почестями, а мне — возместив мои потери.

Я готов выразить вам свое почтение сразу, как только вы сможете принять меня, вашего „суверенного“ слугу, который и до ваших великих подвигов всегда с уважением относился к вам и сотни раз сражался посредством своего языка с целой армией мошенников, оскорблявших вас в то время, когда вы со шпагой в руках так храбро воевали с врагом нашего отечества… Я беру на себя смелость послать вам, чтобы немного повеселить, мой последний опус политического характера, который далеко не всем понравился».

К сему Бомарше приложил свой «Ответ на оправдательную записку английского королевского двора», который он незадолго до того написал по совету французского двора и в котором позволил себе ряд столь явных бестактностей, что цензура была вынуждена потребовать их устранения. Это произведение в очередной раз продемонстрировало, что Бомарше, находясь во власти вдохновения, не мог вовремя остановиться, чтобы не наговорить лишнего.

Между тем у арматора Бомарше было много забот: часть его кораблей погибла, «Гордый Родриго» на какое-то время был превращен в плавучий госпиталь, а когда вновь отправился в рейс, попал в Чесапикском заливе в бурю, которая сильно потрепала его.

После ремонта, 14 июня 1780 года, «Гордый Родриго» вышел из Йорктауна, эскортируя караван из тридцати четырех торговых судов. Во время похода караван встретился с английским кораблем «Мальборо», вооруженным шестнадцатью пушками; «Гордый Родриго» выпустил по противнику сто пятьдесят ядер и заставил его сдаться. Та же судьба постигла еще один английский корабль — «Нелли»; оба плененных судна были отконвоированы в порт Бордо, куда караван прибыл 30 августа 1780 года. Из-за этой морской победы у Бомарше возникли новые проблемы с судебными органами: Совет по делам военнопленных признал действия арматора незаконными, так что дорого обошлась ему эта игра в «суверена», как назвал его адмирал д’Эстен.

Бомарше был не из тех, кто опускает руки из-за неудач. Он не бросил «Гордого Родриго» на произвол судьбы. Получив от Морепа заверения в том, что все его потери будут компенсированы, он потребовал, чтобы его военный корабль, прибывший в июле 1780 года в Рошфор, был отремонтирован за счет государства. 2 сентября славный фрегат был поставлен в док, но весь ремонт ограничился заделкой пробоин. Сочтя это недостаточным, Бомарше 16 октября 1780 года обратился к новому морскому министру маркизу де Кастру, сменившему на этом посту Сартина. 16 февраля 1781 года он вновь написал Кастру, который дал распоряжение продолжить ремонт его корабля за счет казны:

«Господин маркиз, после того как вы проявили по отношению к нам такую милость, вознаградив нас по справедливости, разве не обидно было бы, если бы эта милость не пошла нам впрок? Храбрый и гордый „Родриго“, столь достойно показавший себя, томится в ожидании возможности вновь себя показать. Довершите ваши милости… У короля сотня линейных кораблей, у меня же, бедного, всего один. Если один из фрегатов его величества чуть дольше простоит в ремонте, его величество почти не пострадает от этого, тогда как я во второй раз буду разорен, если мой корабль не будет отремонтирован немедленно.

Служа делу короля, а не моему личному, этот корабль в течение полугода находился под арестом, дважды был подбит, его первый капитан погиб, а семь наших судов попали в плен или потонули. А коль скоро я не стремился, тщеславия ради, добиться этой гибельной для меня чести, коль скоро не роптал потом на те несчастья, что обрушились на меня в результате, то разве не заслужил я того, чтобы король возместил нам то, что ему так щедро было отдано?

…Принося вам дань своей признательности, спешу представить вам краткий доклад по наиболее интересным, на мой взгляд, вопросам.

Внимательно изучив его с финансовой и политической точек зрения, возможно, вы сочтете, что вообще не следовало бы отказываться от тех методов, кои я непрерывно предлагаю с тех пор, как у меня в голове Америка или моя голова в Америке. Несмотря на все разочарования, связанные с поддержкой этой части света, я продолжаю настаивать на том, что Франция покрыла бы себя позором в глазах всего мира, если бы Америка потеряла свою свободу или перестала быть союзницей Франции из-за того, что та не оказала ей своей благородной помощи после признания ее независимости.