Болтливые куклы - [56]

День уже перевалил далеко за половину, когда время выступления приблизилось вплотную.

Одетый и загримированный, Зар стоял у самой сцены, в тени одной из боковых ниш. Он смотрел на людей в большом храмовом зале и думал о том, что среди них ему бы очень хотелось увидеть Тале… Но это было исключено — поселившись в доме Зара (и узнав, кто он такой на самом деле), Тале в какой-то мере снова стала пленницей… Он слишком боялся за нее, чтобы позволить недругам отнять у него еще одного близкого человека, поэтому девушка нечасто выходила из дома. Впрочем, ее это как будто не тяготило — Тале радовалась возможности посвящать все свое время книгам, музыке и живописи, которую, как оказалось, она очень любила.

Впрочем… ни к чему ей было видеть Зара в образе огненного демона на сцене. Он и сам уже очень хотел поскорее оставить позади эту часть своей жизни.

Призывно зазвучала музыка, начинающая представление.

Его выход был еще не сейчас, но мысленно Зар уже видел себя в центре сцены.

Он всегда любил смотреть, как танцует Шен. Как легко наполняет пространство своими совершенными движениями. Как меняется его взгляд, становясь еще более далеким и недостижимым, чем обычно… Шен и сам менялся — в танце он не походил ни на юношу, которого знал Зар, ни даже на девушку, а превращался в некое мистическое существо, и впрямь напоминающее о чем-то неземном.

Танец Ухода — самый красивый танец из всех, что можно увидеть в храмовом театре.

Стремительно скользя по сцене, подхватывая своего легкого партнера, отдаваясь ритму музыки, Зар чувствовал небывалую, удивительную легкость. Никогда прежде ему не было так хорошо, так спокойно и радостно.

На сей раз он не прятался в танце, а дышал им, невероятно осознанно проживая каждый миг.

И когда над головой его раздался тот пугающе странный громкий звук, он почти не задумываясь, завершил начатое движение чуть дальше того места, где должен был.

Чтобы со стороны увидеть, как огромный тяжелый канделябр летит вниз.

Вниз — туда, где Зара ждал его друг, его доверчивый, без остатка растворившийся в танце Шен…

Зар метнулся назад, но в тот же миг замер, забыв как дышать.

Было уже слишком поздно.

От разлетевшихся во все стороны горящих свечей мгновенно вспыхнуло полотно, создающее фон для спектакля, занялись одежды сидевших впереди зрителей. Огонь облизал деревянные скамьи, заструился по полу сцены, со всех сторон подбираясь к неподвижной белой фигурке, распростертой под тяжелым деревянным ободом.

Зар увидел все это разом, прежде, чем первые завитки дыма прикоснулись к его лицу. А потом почувствовал, как сердце ударило в грудь, и осознал, что Шен еще может быть жив. Наверное, он все же увидел опасность и рванулся прочь, потому что чудовищный удар задел только его ноги. Зар понял это, когда оказался рядом и попытался вытащить друга из-под массивного деревянного обруча, окованного толстыми металлическими пластинами.

С тем же успехом он мог бы попытаться сдвинуть гору.

Обруч даже не пошатнулся.

В отчаянии Зар заметался по сцене, а затем и по залу, ища хоть кого-то, кто не был охвачен паникой, кто не кричал и не рвался к выходу с широко распахнутыми глазами. И внезапно услышал окрик у себя за спиной:

— Эй! Белый змей! Уходи! Уходи скорее, иди сюда!

Он увидел трех взрослых актеров, испуганных, со смазанным гримом. Мужчины тоже спешили к широким дверям театра, но, в отличие от остальных, они выглядели вполне сохранившими разум.

Зар схватил ртом воздух, не умея подобрать слова, не зная, как остановить своих соратников. В его легкие попал едкий дым, и он закашлялся, а потом вытолкнул наружу первое же, что нашел в этом страшном кашле:

— Помогите! Помогите мне! Прошу!

Двое из них развернулись. Третий исчез в дыму, устремившись к дверям.

— Ты ранен? — спросил один из актеров, оказавшись рядом. — Что с тобой?

— Не я! — нахлебавшись дыма, Зар едва мог говорить. — Шен! Шен Ри… Там! — и махнул рукой в сторону сцены. — Его придавило, я не могу один!

Они поняли. Больше не нужно было слов. Осталось только время — слишком неповоротливое и глупое. Оно растянулось в вечность, пока Зар и двое других бежали к сцене, взбирались на нее, шарахаясь от огня, искали и звали… В пелене дыма уже почти ничего не было видно.

И когда Зар наконец нашел его, ему захотелось завыть, но он просто бросился к Шену, крича остальным, чтоб не мешкали.

Как они сумели поднять гигантский обруч, Зар так и не понял, но спустя несколько вдохов ноги Шена оказались на свободе.

Ох, если б это действительно были ноги… То, что Зар увидел в проломе сцены, больше походило на месиво из крови и плоти. И ему надо было как-то достать это неживое, разбитое из зазубренной щели в полу.

— Зар… Зар… — Шен был в сознании, но еще не понимал, не осознавал до конца, что с ним случилось. — Мне больно… Мне очень больно!.. Пожалуйста, не надо… Не надо, Зар! Нет!..

Как он бежал из этой огненной обители демонов, Зар почти не запомнил. В его памяти остались только огонь, пронзительный крик Шена и страх не успеть вырваться из пылающего кошмара.

Когда он нашел себя посреди покоев Дома Целителей, все было уже кончено.

Кто-то сумел разжать его руки и забрать из них почти неживого Шена. Кто-то заставил его снять тлеющую одежду и густо покрыл тело мазью от ожогов. Кто-то дал воды.