Болтливые куклы - [47]

Новые лица появлялись нечасто — вскоре Зар знал уже почти всех тех, кто желал его возвращения на сцену политической игры. Многие из этих людей или сами состояли в Совете или имели непосредственное влияние на его членов. И если прежде Та Хан только рассказывал о происходящем в городе и в правящих кругах, то теперь все чаще Зар высказывал свое мнение, настаивал на нем и добивался того, чтобы его решения доходили непосредственно до собраний Совета. И утверждались там.

Это было странно. Это было ново для него.

И так… естественно.

Он просто знал, что прав. Знал, как должно быть. И как будет.

Он стал слишком уверенным. Слишком самоуверенным.

За что и поплатился.

Тот незнакомец поймал его еще прежде, чем Зар добрался до Квартала Красных огней. Даже прежде, чем он пересек Янтарный мост. Зар не успел даже охнуть, когда ощутил прямо у сердца холодное острое лезвие.

— Будь осторожен, Белый змей, — прошептал мужчина с лицом, покрытым вуалью. — Не думай, будто твои слова действительно чего-то весят… И помни о тех, кто тебе дорог. Они еще более уязвимы, чем ты сам.

Серая тень канула в толпу, и та поглотила и незнакомца, и его острый клинок, и тихий шепот. И Зар мог бы подумать, что все это ему примерещилось, но по его груди под рубахой торопливо сбегала горячая струйка крови.

— Шен… — еле слышно прошептал он, прижимая ладонь к липкому разрезу на коже. Боги знают почему, но в тот миг Зар подумал вовсе не о родственниках, которые давно стали для него чем-то вроде декораций к воспоминаниям о прошлом. Он думал о мальчиках, которых привык считать своими братьями. Особенно о том, который так доверчиво смотрит на мир своими темными, слишком мудрыми для его лет глазами.

В тот день он все рассказал Та Хану, и старший родич долго хмурился, молча поворачивая в руках пиалу для чая.

— Игра началась, — сказал он наконец. — Добро пожаловать на сцену Зар-Фа. Теперь о тебе знают все, и о твоих намерениях тоже. Больше нет смысла скрывать твое присутствие в этой игре.

Зар кивнул. Решительно и мрачно.

— Я готов покинуть театр, — сказал он.

Та Хан, однако, покачал головой.

— Нет, Зар-Фа. Сейчас худшее время для этого. Подождем еще немного. Хотя бы до зимы. Хвала богам, здоровье Вершителя не внушает опасений, и я не думаю, что за то время с ним что-либо может произойти. Ты умеешь ждать, друг мой, я знаю. И сейчас лучше всего будет подождать еще какое-то время. Зато потом… потом для тебя не будет никаких границ.

Зар стиснул зубы, чувствуя, как гнев переполняет его. Он и так ждал слишком долго!

— Почему я не могу сделать это сейчас? У нас достаточно союзников и в Совете и за его пределами. Мой голос обрел силу. Мой разум достиг зрелости. Чего еще ждать, Та Хан? Второй Большой смуты? Убийства Вершителя, как это было во времена Мутной воды?

Та Хан вздохнул. Пристально посмотрел в глаза Зару.

— Ты молод, мальчик. Слишком молод и горяч. Это погубит тебя, если ты не смиришь свой огонь. Политика — это игра для холодной головы, — увидев, что желваки на лице у Зара все еще остаются каменными, он добавил уже сердито: — И перестань на меня злиться! Я тебе не враг, давно уже пора бы это понять. Если ты до сих пор не научился разбираться в людях, грош цена всем твоим остальным умениям!

Зар устыдился и опустил взгляд. Та Хан был прав. Своими умными и всегда дальновидными действиями и советами он давно завоевал полное доверие. Но смириться с бездействием было так трудно…

— Если бы все зависело только от меня, юноша… Ты бы уже давно сидел по левую руку от Вершителя и учился у него, как заставить Совет плясать под свою дудку. Но мое желание мало что значит. И сегодняшнее происшествие — верное доказательство тому. Будь моя воля, ты вернулся бы в свою келью в окружении десятка телохранителей… И они уже не оставили бы тебя одного ни на миг — никогда. А по факту ты можешь полагаться только на свою собственную осторожность. Впрочем, на наши встречи ты больше не будешь ходить один — это очевидно и обсуждению не подлежит. Но в твоем храме… там я не в силах защитить тебя.

— Он не мой, этот храм, — устало обронил Зар. — Знал бы ты, насколько он не мой и как сильно я устал от него… От этих глупых актеров, которые думают только о том, как бы снискать себе побольше славы… От чужих порядков, которые я вынужден соблюдать…

— Тебе всегда придется учитывать чужие порядки, даже если ты станешь Вершителем. Пойми это сейчас, Зар-Фа. И не суди людей за их суть. Актеры играют, воины сражаются, а ты должен думать не только о своих интересах, но о целом государстве. И на фоне этого, друг мой, лишние полгода не имеют никакого значения, уж поверь мне.

Да… Зар мог только склонить голову в молчаливом согласии.

В последующие месяцы он очень хорошо вспомнил, что такое страх. Непреодолимый и тягостный, лишающий сил и сна. Тот самый страх, который когда-то заставлял его просыпаться от собственного крика на полу мальчишеской спальни.

Только теперь это был страх не за себя.

Иногда Зару казалось, что он сойдет с ума от собственной мнительности и разыгравшихся фантазий — опасности чудились ему на каждом шагу. И стоило больших сил скрывать это от друзей. Тем более, что Хекки очень уж повадился убегать из танцорской школы и заявляться в их с Шеном комнату. А глаза у мальчишки были на редкость внимательные… Даже слишком.