Болтливая служанка. Приговорённый умирает в пять. Я убил призрака - [37]
Уже сорок восемь часов Альбер Арле строил догадки. Сначала он подумал, не случилось ли что-нибудь на работе. Но Эдуару известно, что брат должен возвратиться в Абиджан к Рождеству. За эти несколько дней дела не могли ухудшиться так стремительно, чтобы потребовалось его немедленное возвращение. Кроме того, фирма довольно прочно стоит на ногах, она одна из самых процветающих в стране. Они с братом владеют лесосекой в Гуильё, в западной части Берега Слоновой Кости, лесопилкой, огромным складом пиломатериалов в лагуне; в Абиджане же у них своя служба доставки.
Арле вынул из кармана измочаленный листок голубой бумаги и опять взглянул на штемпель: 20 декабря. Его разыскали не сразу. Лишь позавчера вечером, прибыв в отель в Гамбурге, он обнаружил телеграмму. «Срочно возвращайся…» Нет, тут что-то важное, куда важнее, чем коммерция! Поежившись, он скомкал в кармане телеграмму и поглубже забился в кресло. Самолет входил в облако, и его качнуло. Арле показалось, что желудок у него подступает к горлу во рту стало горько.
Роберта! Последнее предположение, то, о чем он не мог думать хладнокровно. Роберта, жена. Нет, не может быть. Брат бы намекнул, написал: «Роберта больна, серьезно больна» — как обычно в таких случаях…
Скоро аэродром. Самолет летел низко, чуть не срезая верхушки кокосовых пальм. Вот красная лента дороги на Гран-Бассам, рощи, голые поля с пятнами рыжей травы, похожими на гнойники прокаженного. Наконец — посадка, крылья большой птицы дрогнули, взревели винты. Лайнер выруливал к зданию аэропорта, засверкавшему под лучами вновь выглянувшего солнца.
Когда Арле вышел на трап, на него навалилась духота. На секунду он остановился перевести дыхание. Потом, сойдя по железным ступенькам, с маленьким чемоданчиком в руке побежал по раскаленному асфальту.
Перед контрольным пунктом он замедлил шаг. Его парализовал страх. Два дня он мучился в неведении и вот сейчас все узнает…
Он пристроился в хвост очереди и, двигаясь вместе с ней, вскоре вошел в зону таможенного контроля. Подняв глаза, он сразу увидел вверху, на галерее, среди встречающих крупную фигуру Эдуара, облокотившегося о балюстраду. Эдуар помахал ему, но у Арле не было сил ответить. Эдуар был один. У Арле сдавило горло. Он пытался понять по лицу брата, что случилось, но тот отвернулся. Ничего не соображая, Арле автоматически выполнил необходимые формальности и прошел в вестибюль. Эдуар уже спустился и теперь направлялся к нему.
— Роберта…
Голос Арле дрожал. Не отвечая, Эдуар обнял брата за плечи и повел к машине. Арле шел покорно, как ребенок, во всем положившись на Эдуара. Тот вел его, отмахиваясь от назойливых чернокожих оборванцев, канючивших:
— Такси, хозяин? Носильщика?
Арле рухнул на сиденье старого сине-зеленого «бьюика». Эдуар опустил стекла, стараясь хоть немного разогнать духоту. Арле не отрывал глаз от его застывшего лица.
— Где Роберта? И вообще, что случилось? Почему ты меня вызвал?
Вопросы сыпались один за другим. Положив обе руки на руль, Эдуар глядел на кишевшую неграми площадь. Он казался спокойным, но Арле видел, как подрагивает его изуродованная верхняя губа, которая оживала, когда Эдуар сердился или волновался.
— Крепись, Аль, — промолвил Эдуар.
Арле закрыл глаза. Он знал, что скажет брат. Теперь он ясно сознавал, что все знал с того вечера, когда в холле гостиницы «Мажестик» в Гамбурге портье передал ему голубой листок.
— Она умерла. Три дня назад. Мы искали тебя. С ног сбились. Я послал две телеграммы. Первая вернулась назад, вторая… Да, когда ты ее получил?
Арле с усилием поднял веки. Солнечный свет резал глаза.
— Несчастный случай?
Он подумал о машине: Роберта сама водила «аронду». В его отсутствие она собиралась отправиться в джунгли, в Гуильё, а «аронда» на дорогах, напоминающих стиральную доску…
— Да, несчастный случай, — сказал Эдуар. — Роберта утонула. Тело нашли на берегу моря не доезжая Вриди, в местечке, прозванном «Биде».
— Утонула? Да не может быть! — вскинулся Арле. — Роберта отлично плавала.
Эдуар пожал плечами, губа его снова обмякла.
— Каждый год кто-нибудь гибнет в волнах… Нередко прекрасные пловцы…
— Но Роберта никогда не купалась в море, — не отступал Арле, — что это вдруг на нее нашло?
— Боюсь, этого мы уже никогда не узнаем.
Эдуар в первый раз взглянул на брата, сидевшего с удрученным видом. Глаза его были закрыты, как у мертвеца. Эдуар неловко сжал его руку:
— Держись, старик…
Он нажал на газ, и «бьюик» двинулся с места, протиснулся между двумя такси и, набирая скорость, поехал по прямой, к дороге на Пор-Буэ.
Братья молчали, Арле сжался в комок, словно желая исчезнуть. Пусть в душе будет тьма, чтобы не видеть больше ни безжалостного света, ни длинной дороги, дрожащей в полуденном мареве. Мысль его, однако, работала. На этой самой дороге неделю назад… Он сидел за рулем «Ситроена-ID», Роберта — рядом. Никогда раньше она не казалась ему такой растерянной, такой хрупкой. Может, она предчувствовала трагедию? Она терпеть не могла самолетов. А тут еще эти катастрофы на африканских линиях в последние месяцы… Он ее подбадривал: неделя промелькнет быстро! Арле сам настоял, чтобы Роберта на несколько дней поехала развеяться к Эдуару в Гуильё, где находилась их лесосека. Перед посадкой он даже подумал, что Роберта его не отпустит: крепко в него вцепившись, она давала ему одно наставление за другим. Уже заработал двигатель, чернокожие механики начали убирать трап. А он все обнимал ее, обещал вернуться к Рождеству: «Я обязательно пришлю телеграмму, и ты встретишь меня в аэропорту». Телеграмму!
