Большой выбор - [5]

— Но мы их все равно сделали, — сказал третий. — Что бы ни болтали парни Дока о праведном гневе, Лохматый скажет все, что нам нужно. И они заткнутся.

— Да, — сказал четвертый. — Лохматый скажет. И они заткнутся. Но у них — Лысый. Лысый скажет. И заткнемся мы. Мы отработали, что скажет наш Лохматый с эмблемой Дока. Но и они отработали, что скажет их Лысый с нашей эмблемой.

— Да, — сказал первый. — Инцидент нам голосов не прибавит. У команды Дока тоже варят головы.

— Да, — сказал второй. — Но их Инцидент не прибавит голосов им тоже. Думаю, они не выпустят Лысого на сцену и свалят все на красных. Лысый — агент красных.

— Да, — сказал третий. — Тогда наш Лохматый — тоже красный... Тогда враги нашей демократии решили покончить сразу и с Доком, и с Милашкой. И воспользоваться хаосом.

— Да, — сказал четвертый. — Каждый остается при своих. И Милашка, и Док очухаются к завтрашнему утру. После сегодняшнего балагана завтра оба должны быть в форме. Отмоются от «кетчупной крови» и сделают заявление о коварных красных. И избиратели еще теснее сплотятся...

— Вокруг кого? — сказал первый. — Вокруг Милашки?.. А если нет?.. Так что наш последний шанс — этот, как его... Хаки... И времени у нас меньше суток...

* * *

... — И времени у нас меньше суток, — сказал первый из команды Дока. — Думаю, Милашки ла шарашка уже просчитала все варианты. Так что наш последний шанс — Хаки.

* * *

Хаки подумал, что неплохо бы устроить всем этим ха-а-ароший винтокрыл. Всем этим в одинаковых белых комбинезонах, только с разными эмблемами.

Потому что у него уважаемое заведение, куда каждый может зайти опрокинуть стаканчик, поглазеть визиком, подцепить девочку. Даже набить физиономию. Но каждый должен чувствовать, что хозяин здесь — Хаки. Даже те четверо и четверо, которые вчера устроили рубку винтокрылом, чувствовали, что хозяин здесь — Хаки. И двойка Патруля, утрамбовав все восемь трупов в дежурный мобиль, приняла порцию за счет Хаки и по-свойски похлопала по плечу. Потому, что Хаки здесь — хозяин, он защищал свое имущество, не говоря уж о жизни. И Хаки даже не стал говорить, что эти две четверки поубивались без его вмешательства. Это никого не касается. Зато каждый теперь убедился, что хозяин здесь — Хаки. И он, Хаки, может это доказать не одному, не двум. А целой банде молодчиков с кастетами, цепями, бритвами...

Но все эти в белых комбинезонах, нагрянувшие с утра, отнюдь не оспаривали его положение хозяина. Наоборот! Они хорошими, громкими голосами вещали в свои усилители, что именно он, Хаки, настоящий парень. Но Хаки не чувствовал себя настоящим парнем и хозяином как раз с тех пор, как все эти в белых комбинезонах притащились сюда в шлюпах и мобилях, расставили вокруг его заведения Ящики и устроили Аквариум. Потому, что хозяин не тот, кто живет в Аквариуме. А тот, кто следит — как в этом Аквариуме живется. И штука эта запросто может довести до психушки. А то и еще чего похуже.

И Хаки вспомнил про Завра. Про лучшего центрового с тех пор, как спейсбол получил «вид на жительство» и даже обзавелся своей федерацией. И Хаки в те три недели было не оторваться от визиона. Хотя Финалы кончились и визион показывал не Большой Полигон. Большой Полигон, где Завр в Финалах показывал, на что он способен и на что не способен больше никто.

Визион показывал Бункер Завра, где тот ел, пил, справлял нужду. Но это был Завр! И поэтому Хаки не отрывался от визиона. И не только он, но и каждый владелец визиона.

Завр был первым, кому устроили Аквариум. Поэтому он не обратил внимание на Ящики, взявшие его Бункер в плотный круг. Поэтому водил к себе девочек, мальчиков и один раз даже синюшника.

Понятно, что все остальные каналы визиона на эти три недели объявили каникулы. И включились только после... После того, как Завр... Кто не помнит, что сделал Завр, когда сообразил про Аквариум?! Каждый владелец визиона запомнил. И Хаки запомнил.

Как у него, у Хаки, началась трясучка, застучали зубы и стало мокро и холодно лбу, плечам, животу. Но взгляда от визиона Хаки не отвел. И теперь помнил последний крупный план Завра. Когда Завр схватил спейсбольный Шар и...

А на следующий день тогдашний хозяин Холма ввел поправку, запрещающую Аквариум. И тогда же, сразу после поправки, каждый владелец визиона принес к Холму свой визион в знак протеста. И получилась пирамида выше Холма. И хозяин Холма ввел поправку, отменяющую поправку, запрещающую Аквариум.

Так все это было. И Система Мрак тоже была. СМ-противоаквариумная. И обошлась она в большую монету тем, кто опасался Аквариума. Ведь даже Завр не выдержал. А ведь был Завр парнем что надо! Шесть с половиной футов, двести сорок фунтов, реакция — сорок семь в секунду, спейсбольный актив — сто двенадцать безнадежных. И все-таки Завр не выдержал. Поэтому те, кто опасался Аквариума, выкладывали очень большую монету за СМ-противоаквариумную. Правда, для них любая монета — не проблема.

У Хаки такой большой монеты не наскреблось бы. Хотя заведение у него уважаемое и доходное. Но недельная выручка втрое меньше, чем куш того же Завра в одном Финале спейсбола на Большом Полигоне. Короче, на личную СМ Хаки бы не потянул. Да и зачем она нужна ему?! Устраивать Аквариум из обычного заведения, пусть уважаемого и доходного, — дело, не стоящее и одного Ящика. Хаки — не Завр. Хотя тот же Беременный перед заброской на Плато стравливал роту Хаки с соседней ротой на Полигоне. Беременный считал, что хороший спейсбол — лучшая разминка перед Умиротворением. И Хаки неплохо провел Игру. И в его спейсбольном активе даже был один безнадежный. Но по сравнению с тем же Завром Хаки — сопля в полете...