Большой шеф Красной капеллы: Впервые в мире беседы с Леопольдом Треппером - [4]
Руководство ФКП приняло решение, что Леопольд Треппер должен покинуть страну. И вскоре он выехал в столицу СССР.
Сам Леопольд Треппер много лет спустя о своей первой встрече с нашей страной рассказывал так:
«Когда у самого въезда на советскую территорию перед моим взором возник огромный шар, на котором был начертан знаменитый призыв Маркса: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», меня охватило сильнейшее волнение. Сердце мое переполнялось гордостью за возможность принимать участие в строительстве этого нового мира, где люди, сбрасывая с себя оковы и цепи, подводили черту под прошлым. Сколько я мечтал о родине социализма! И вот я здесь!»
Пройдет несколько лет, и жестокая реальность предстанет перед ним другим лицом.
Леопольд Треппер поселился в Доме политэмигрантов, который находился на Воронцовом Поле, сейчас это улица Обуха, расположенная неподалеку от Курского вокзала. В этом доме собрались старые коммунисты из всех стран мира — настоящий интернационал — поляки, немцы, югославы, литовцы, даже японцы, все те, кому пришлось покинуть родину. В течение нескольких месяцев, пока им подыскивали подходящую работу, они проводили свободное время в жарких дискуссиях. Одни одобряли коллективизацию, другие были против, так как она вызвала голод на Украине, люди даже умирали без хлеба.
На Манежной площади, в самом центре города, рядом с Кремлем, было огромное здание — Дом Коминтерна. Здесь размещались секции, представлявшие весь земной шар.
Леопольда Треппера принял секретарь французской секции. С его помощью он был направлен на учебу в Коммунистический университет национальных меньшинств Запада (КУНМЗ) им. Ю.Ю. Мархлевского, где в то время было около двух десятков секций: польская, немецкая, венгерская, болгарская и др. В еврейскую секцию были включены евреи из разных стран, в том числе советские граждане, члены партии.
Началась нелегкая студенческая жизнь. Поездка с одного конца города в другой занимала не меньше часа. Кормили студентов весьма однообразно: одну неделю меню состояло из риса, другую — из капусты и т.п. Одежда также не отличалась особым изыском — у всех одинаковые брюки и пиджаки.
Леопольд изучал историю народов Советского Союза, большевистской партии, Коминтерна, а также историю освободительного движения других стран, иностранный язык. Конечно, особый интерес он проявлял к различным аспектам еврейского вопроса. Иногда в Университет приезжали руководители ВКП (б) и Коминтерна для чтения лекций и бесед со студентами. Особенно им нравился Бухарин. Отличный оратор, блестяще образованный, он прекрасно знал литературу, о которой рассказывал в своих лекциях.
«Всякий раз, — вспоминал много лет спустя Треппер, — когда он заканчивал свое выступление, аудитория разражалась громовой овацией, которую он принимал с невозмутимо спокойным лицом. Как-то раз, грустно вглядываясь в разбушевавшийся от восторга зал, он словно ненароком проговорил:
— Каждая такая овация приближает меня к смерти!»
В начале 1933 года в Москву приехала жена Леопольда вместе с полуторагодовалым сыном. Люба так же, как и он, стала студенткой университета им. Мархлевского.
Они были свидетелями кровавого массового террора, развязанного сталинской камарильей против лучших сынов и дочерей советского народа, когда тысячи людей бесследно исчезали в лагерях и тюрьмах, оклеветанные, униженные, замученные.
Многие иностранные коммунисты, нашедшие убежище в нашей стране, после жестоких пыток нашли свою смерть в застенках НКВД.
Объявленные «шпионами», погибли там многие польские коммунисты, были репрессированы палестинские коммунисты, с некоторыми из которых Леопольд Треппер вместе боролся за лучшую жизнь.
Террор не знал никаких границ. В Коминтерне из немецкой секции осталось несколько человек, полностью была истреблена корейская секция, были арестованы представители Индии, Китая, других стран. Яркие отблески Октября угасали в сумерках тюремных камер. Светлые идеалы социализма были осквернены сталинской системой террора и страха, ничего общего не имеющей с марксизмом. Революционная партия перерождалась и стала палачом народа.
«Этот мрачный период оставил в моей памяти неизгладимые воспоминания... — вспоминал Леопольд Треппер. — По ночам в нашем университете, где жили товарищи из всех стран, мы бодрствовали до трех часов утра, ибо в это время автомобильные фары, пронзая тьму, шарили по фасадам домов.
— Вот они! Вот они!
Когда раздавались эти возгласы, по всем комнатам пробегала волна тревоги. Ошалевшие от дикого страха, мы украдкой подглядывали — где остановятся машины НКВД.
— Это не за нами, они проехали к другому концу здания.
С трусливым чувством облегчения за одну эту ночь мы погружались в беспокойный полусон, и нам мерещились высокие стены и решетки... Но что будет завтра?!
Наши поступки определялись страхом перед завтрашним днем. Боязнью того, что на свободе, быть может, осталось прожить считаные часы...»
После окончания университета им. Мархлевского, где Леопольд учился на факультете журналистики, он был направлен на работу в редакцию ежедневной еврейской газеты «Дер Эмес» («Правда»), бывшей, по сути, изданием «Правды» на языке идиш.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Книги завершает цикл исследований автора, опубликованных в Издательстве Казанского университета по македонской тематике. «История античной Македонии», часть 1, 1960; часть II. 1963; «Восточная политика Александра Македонского». 1976. На базе комплексного изучения источников и литературы вопроса рассматривается процесс распада конгломератных государств древности, анализируется развитие социальных, военно-политических и экономических противоречий переходной эпохи обновления эллинистических государств, на конкретном материале показывается бесперспективность осуществления идеи мирового господства. Книга написана в яркой образной форме, снабжена иллюстрациями.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.