Большой Приз Монте-Карло - [27]

Для Хоторна гонка продолжалась лишь 33 минуты. Несмотря на это, я, еще находясь на трассе, завидовал молодому англичанину. С каким удовольствием я бы работал над подобным экспериментом за рулем какого-нибудь синего автомобиля, французского монопоста, на который бы возлагались надежды.

Поскольку речь зашла о синих автомобилях, я обнаружил отсутствие «Гордини» Манзона в своих зеркалах заднего вида. По пятам за мной шел Пердиза, повисший у меня на хвосте, а чуть поодаль от него – Симон на белом «Мерседес», который шел очень осторожно, поскольку впервые участвовал в гонке за рулем немецкого автомобиля.

Я был уверен, что Нойбауэр дал ему указание сильно не гнать, оставаясь в резерве на случай, если у Фанхио или Мосса возникнут какие-то проблемы.

Между прочим, это пример классической тактики. Во времена наивысшей славы «Скудерии Феррари» она частенько практиковалась нами.

В «Лянча» действовали так же – в то время как Аскари и Кастелотти шли позади гонщиков «Мерседес» на грани своих возможностей, Виллорези, казалось, шел не в полную силу, причем настолько медленно, что на 22-ом[8] круге я обогнал его.

Таким образом, я вышел на седьмое место, передо мной шли «Мерседес» Фанхио и Мосса, «Лянча» Аскари, «Мазерати» Бера, «Лянча» Кастелотти и «Мазерати» Миерса.

На 25-ом круге – то есть, после первой четверти гонки – я отставал от Фанхио уже на 1'10". Табло, которое для пущей верности показал мне Меацци после 26-го круга, оповещало меня о том, что первую четверть гонки я прошел за 44'28". А это означало, что я прохожу круги точно в запланированном темпе. Придерживаясь его, я мог пройти все сто кругов менее чем за три часа, как предполагал мой боевой план.

Когда я сравнил это время с отставанием от Фанхио в 1'10", то пришел к заключению, что аргентинец прошел первую четверть дистанции за 43'18". Если бы он смог пройти всю гонку в том же темпе, то преодолел бы всю дистанцию примерно за 2 часа 53 минуты. Как бы я не уважал и не ценил качества «Мерседес» и талант Фанхио, столь быстрая гонка казалась мне нереальной.

Хоть на первый взгляд это может показаться парадоксальным, в конце концов, я хотел, чтобы возглавлявшие гонку автомобили и дальше удалялись от меня по три секунды на круге. Это означало бы, что они перенапрягут свои силы, и никакая, даже самая надежная, машина не сможет безнаказанно выдержать такой темп. Я больше опасался того, что гонщики «Мерседес» создадут достаточный отрыв, затем успокоятся на этом и станут регулировать свою скорость по непосредственным преследователям.

К сожалению, я не знал, как на самом деле обстояли дела у Аскари и Бера по сравнению с Фанхио и Моссом – насколько Фанхио и Мосс оторвались от них; и у меня не было никакой надежды, что я увижу лидеров еще до финиша.

Было бы хорошо, если бы я мог связываться со своими боксами при помощи системы радиосвязи. Когда-нибудь это станет возможным. В любом случае, я хотел иметь радиосвязь именно в тот момент, чтобы Уголини держал меня в курсе того, что творилось впереди.

«Не трать нервы», как говорят, когда хотят себя успокоить, «как только спустя некоторое время Фанхио с Моссом обгонят меня, я увижу, насколько они оторвались от Аскари и Бера».

Это было довольно горькое утешение, но, поскольку мой план предполагал, что Фанхио обгонит меня после тридцатого круга, я говорил сам себе, что излишне забивать этим свою голову.

Фанхио и Мосс обгоняют меня на круг

На тридцатом круге я позволил себе роскошь обойти своего первого соперника. Это был молодой Жаки Поллет на «Гордини», единственный настоящий новичок в гонке. Я знал, что мне нужно было делать, чтобы обойти его. Он шел по всей ширине трассы, и я был уверен, что он не видел своего преследователя в зеркалах заднего вида, поскольку был слишком занят тем, что происходило впереди него.

Тем больше я бесился оттого, что на такой акробатической трассе, как в Монако, не очень много мест для обгона. Мне не повезло, я догнал его в неудачном месте – на спуске от Казино к морю… поэтому я вынужден был дожидаться начала тоннеля, где можно было совершить обгон. Поравнявшись с ним, я показал рукой, чтобы он держался как можно правее. Я надеялся, что маршалы, которым было поручено наблюдать за ходом гонки, поймут этот жест и покажут ему синие флаги, означающие требование «принять вправо».

Происшествие с Поллетом нарушило мой график. Впервые после старта я не уложился в интервал 1'46,5" – 1'47". На показанном мне табло было 1?50,2?. Потеря составляла всего три секунды, но даже их могло хватить для беспокойства в наших боксах.

На следующем круге я вернулся в прежний ритм. На спуске к морю я был осторожен, но при прохождении шиканы выложился на все сто – облизал изгибы в нескольких сантиметрах от бордюрных камней, а в повороте у табачного киоска использовал всю ширину трассы. На выходе из этого поворота я всегда заезжал на тротуар. Для зрителей это было, несомненно, очень волнующе, но я держал ситуацию под контролем. В этом была неотъемлемая часть риска, который, однако, не превышал пределы разумного, поскольку я все время оставался хозяином ситуации.