Большой пожар - [49]

Да, я жалуюсь: НШ – плохая должность, и я торчу на ней уже целых семь лет. Даже не верится, что когдато я лазал по штурмовке, как обезьяна, давил огонь и выносил людей – может, приснилось? Единственное утешение, что через должность НШ, как через чистилище, прошли все, и, следовательно, у меня есть шансы когданибудь от нее избавиться. Рано или поздно, когда Васю уволят из пожарной охраны за строптивость (он, чудак, надеется, что повысят в должности!), я стану дежурным по городу, а мое место займет Слава. Он пока что НТ, начальника тыла, «над цистернами начальник, и гидрантов командир».

«Суеверие в период научно-технической революциинедостойное и позорное явление» – так было справедливо указано в нашей стенгазете. Мы боремся с суевериями на собраниях, клеймим в заметках и искореняем в личной жизни. Даже странно видеть, как человек, знающий назубок устав и читающий «Литературную газету», меняется в лице, когда дорогу перебегает черный кот. Не далее как позавчера он прошмыгнул перед самым бампером нашей «Волги» – и что же? Иные на нашем месте поехали бы другой дорогой, а мы только посмеялись. Правда, Коля, наш водитель, тут же рванул на красный свет, но было бы смешно думать, что здесь имеется какая-то связь с пресловутым котом, с которого Коля, между прочим, пообещал в следующий раз содрать шкуру.

Другое дело – приметы, в них мы верим. Ну, не то что верим, что было бы крайне глупо в период научнотехнической революции, а некоторым образом считаемся. Судите сами: утром, в день Большого Пожара, Слава явился на дежурство в новой форменной рубашке. Наивернейшая и тревожная примета! Но еще не успели мы как следует чертыхнуться, как вошел Чепурин – в исключительно аккуратно выглаженных брюках. Здесь уже и сомнений быть не могло: день предстоит плохой. Но если Слава чего-то мычал и вяло отбивался, то подполковник и не пытался оправдываться: да, недосмотрел, установил, что жена выгладила брюки, уже сидя в машине, когда бежать домой и переодеваться было поздно.

Предвижу, что кое-кто может заикнуться, будто я сам грубо противоречу и что пожарные, мол, суеверны. Да ничего подобного! Просто научно доказано и тысячу раз проверено, что на дежурство следует выходить в старой и неутюженной форме – закон! Хорошо, помню, как все мы – Вася, Слава, Леша и я утром получили новые сапоги и тут же их обули. Обрадовались, ослы! Через пятнадцать минут мы выехали тушить бензоколонку и вернулись обратно без подметок. В другой раз Леша гордый, как павлин, явился в новых брюках, которые после пожара в подвале уважающий себя работяга не взял бы и на ветошь. А киоск с пингвином? Куда бы мы ни направлялись, Коля старается прокладывать маршрут таким образом, чтобы остановиться у «Пингвина». Здесь Леша собирает по двадцать копеек с носа и покупает мороженое, которое мы потребляем во все времена года, даже в мороз. А что? Говорят, сам Черчилль, будучи в Москве, заявил: «Народ, который зимой ест мороженое, победить нельзя!» Может, и не заявлял он такого, или как-то по-другому, но вопрос в принципе поставлен правильно. Так о «Пингвине»: если он открыт – ура, братва, день будет спокойный, а вот если закрыт, – жди пакости, научно доказано и проверено. В тот день, 13 февраля, «Пингвин» был закрыт на учет. Но пойму, что там можно учитывать – фанерные палочки?

И последняя примета: когда мы утром выехали, Слава прикурил, подпалил левый ус и минут десять по этому поводу сквернословил. А ругать вслух огонь нельзя, можно только про себя, причем, постукивая пальцем по дереву или по лбу, если дерева нет.

Так что от примет, ребята, так просто не отмахнешься: даже Кожухов, который нещадно нас за них ругает, сокрушался, что именно в то утро черт дернул его надеть новую папаху.

К первым впечатлениям Гулина и Васи я ничего особо нового не прибавлю. Скажу только, что увидев висящих на шторах людей и услышав гул, как на стадионе, я подумал: слава богу, что силы уже работают! Это не потому, что кто-то перехватил ответственность – с нас ее до конца пожара все равно никто не снимет, а потому, что оперативные дежурные безоружны. Если мы прибываем к объекту первыми, до пожарных машин, то оказываемся в самом гнусном положении. Дом горит, вокруг все бегают, жильцы кричат, видят нас – всеобщая радость, пожарные приехали, а мы-то ничего не можем, стволов у нас в «Волге» нет, а без ствола и разведку и как следует не произведешь, И тогда по нашему адресу раздаются такие проклятья, что не знаешь, куда и деться. В таких случаях мы, генералы без армии, предпочитаем переждать где-то в переулке, пока не прибудут силы.

Но Гулин уже работал, и работал отлично! Это для нас крайне важно – правильно развернуться и начать атаку. По военным меркам, в атаку пока что пошел взвод, Но в образованную им брешь в обороне противника скоро ворвутся главные силы нашего гарнизона.

И еще я подумал: с вами наши молитвы, Нина Ивановна! Да не обрушатся в эти часы на 01 новые вызовы на пожары с повышенными номерами, А если уж они суждены, то хотя бы завтра: для того чтобы прихлопнуть этот пожар, нам будут нужны, совершенно необходимы, все наличные силы гарнизона.