Большой, маленький - [3]

Молодой человек, которого только что приняли на работу, рассмеялся.

— Я только что нашел в списках Мост Беспокойной Удочки и Ружейный клуб.

Он никак не мог успокоиться и Смоки удивлялся, что даже молчание остальных корректоров не смущало его.

— Вы не находите это смешным? — обратился молодой человек к Смоки. — Наверняка, на этом мосту будет довольно шумно.

Неожиданно для себя Смоки тоже рассмеялся и его смех тоже взлетел под потолок.

Молодого человека звали Джордж Маус; он носил широкие брюки, которые поддерживались широкими подтяжками; когда рабочий день заканчивался он надевал огромных размеров шерстяной плащ с воротником, который плотно закрывал его длинную черную шею и Джорджу приходилось время от времени отбрасывать его в сторону и вытягивать шею — это делало его похожим на девушку. Из-под полей его шляпы весело блестели темные глаза. Не прошло и недели, как его взяли на работу в помощь корректорам, а он и Смоки уже стали неразлучными друзьями.

Со своим другом Джорджем Смоки научился всему понемногу: он начал понемногу дебоширить, выпивать, он даже попробовал наркотики; как и Джордж, он научился менять наряды, вести пустую болтовню, ходить по девочкам. Через некоторое время имя Смоки окуталось ореолом таинственности, он стал чем-то наподобие человека— неведимки в своих кругах.

В семье Маусов его принимали хорошо; Смоки был благодарен Джорджу не только за новые привычки и жаргон, который он у него перенял, но и за его семью. Смоки мог часами сидеть незаметно в уголке и в то же самое время находиться в самом центре семейной жизни — с ее спорами, шутками, вечеринками, шарканьем домашних тапочек, угрозами самоубийства и шумными примирениями; неожиданно его замечали и дядя Рэй или Франц или Мом пристально смотрели на него и говорили: «Смоки здесь!»

— У тебя нет родственников в деревне? — как-то спросил Смоки Джорджа, когда они пережидали метель в маленьком уютном кафе-баре, расположенном в любимом старом отеле города. Оказалось, что родственники действительно существуют.

С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА

Они очень набожны, — говорил Джордж, подмигивая, когда уводил его от хихикающих девушек, чтобы представить своим родителям Мистеру и миссис Дринквотер.

— Я не практикующий доктор, — говорил Дринквотер — морщинистый, с волосами, похожими на шерсть, неулыбчивый, он был похож на маленького зверька. Его жена была высокой женщиной, на плечи ее была наброшена обрамленная бахромой шелковая шаль; кисти бахромы вздрагивали, когда она пожимала Смоки руку и просила называть ее Софи; в свою очередь, Софи не была так высока, как ее дочери.

— Все Дэйли были высокими, — говорила она, поднимая глаза вверх, как будто все они были где-то над ней. Она дала свое имя двум старшим дочерям — Алис Дэйл и Софи Дэйл Дринквотер; но мать была единственной, кто называл их так. В детстве другие дети называли ее Дэйли Алис и это имя так приклеилось к ней, что когда она выросла, ее так и называли Дэйли Алис, а ее сестру просто Софи. Однако, кто бы ни посмотрел на них, каждый мог наверняка сказать, что они были из семьи Дэйли и все оглядывались им вслед.

Набожность не мешала девушкам выкурить трубку с Францем Маусом, когда они усаживались рядышком на диване, а Франц пристраивался на полу у их ног; она также не мешала им выпить чашечку горячего пунша, приготовленного Мом, или посмеяться над очередной глупостью Франца.

Смоки смотрел на девушек. Хотя Джордж Маус и приучил его к городской жизни и научил не робеть перед женщинами, жизненную привычку было не так-то легко преодолеть, и он продолжал молча смотреть После затянувшейся паузы, во время которой он чувствовал себя как бы парализованным от неожиданности, Смоки наконец решился и заставил себя ступить на ковер и подойти к ним. Джордж всегда говорил ему: «Ради бога, не будь размазней». Стараясь изо всех сил не быть размазней, он сел на пол рядом с ними с застывшей на лице улыбкой, которая придавала ему слегка придурковатый вид. У него была привычка крутить стакан в руках, чтобы кусочек льда растворился и быстрее охладил напиток. Он и сейчас не изменил своей привычке и кубик льда, касаясь стенок стакана, звенел, как колокольчик, привлекая всеобщее внимание. Молчание, наконец, было нарушено.

— Вы часто приходите сюда? — спросил он.

— Нет, — равнодушно ответила она, — иногда, когда у отца есть дела.

— Он ведь доктор.

— Не совсем, по крайней мере, он больше не практикует. Он писатель.

Она улыбалась, а Софи хихикала за ее спиной. Алис продолжила разговор с таким видом, как будто ее целью было проверить, сколько времени она сможет сохранять серьезное лицо.

— Он пишет рассказы о животных для детей.

— Да?

— Он пишет раз в день.

Он посмотрел в ее ясные улыбающиеся глаза цвета темного бутылочного стекла. Его начинали одолевать очень странные чувства.

— Они, должно быть, не очень длинные, — проговорил он, делая вид, что принимает все за чистую монету.

Он не понимал, что происходило. Конечно, он влюбился с первого взгляда, но раньше он тоже влюблялся с первого взгляда, однако, он никогда не ощущал себя так, как сейчас — его переполняло какое-то необъяснимое чувство.