Большой Кыш - [48]

— Да-да, домой. Папа, мама — волноваться. Ехать, ехать. — сказал Опп и улыбнулся бабуле.

Ёша подвинулась, приглашая его в попутчики. Опп забрался к ней в корзинку, прижимая к себе Сяпин самокат.

— Вперед! — скомандовала кыша.

Еж бодро стартовал и вскоре скрылся в темном тоннеле.

Сяпа потопал левой лапой, потом правой и чуть-чуть поморгал попеременно глазами, чтобы дорога друзей была легкой. Такая вот у кышей была хорошая примета.

Бибо не верил ни в привидения, ни в приметы. Но его лапы сами затопали, а глаза захлопали, пока он размышлял об этом.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ Родительская суета

Кышонок в доме — это счастье.

Что такое «Бу»?

У малыша Буки задатки гения.

Кормежка со смыслом.

С появлением кышонка в хижинку приходит кышье счастье. И что с того, что два приемных отца, Слюня и Хлюпа, сбились с лап, ухаживая за капризным существом? Они были счастливы оттого, что кому-то потребовалась их любовь и ласка. С восхода до заката братья кормили, купали, холили, лелеяли единственного в Маленькой Тени кышонка, будущего продолжателя дел и традиций кышьего племени.

Между собой кыши частенько спорили, каким окажется характер малыша и какое первое слово произнесет новорожденное существо. Первое слово очень много значило в судьбе каждого кыша. По Закону оно становилось его именем и определяло его судьбу.

Только на десятый день кышонок открыл рот. Глядя на парочку испуганных папаш, малыш сказал: «Бу-у-у». Близнецы переглянулись: что же такое это «бу»?

Бу — это когда баран бодает барана или когда Бешеный Шершень атакует жертву с лета. Бу, бу, бу — это когда толстый енот катится с горы, ударяясь о кочки то одним боком, то другим. А когда настырный дятел стучит по дереву до одурения, это сплошное бу-бу-бу-бу-бу-бу! Вот и ответ. Всем сразу стало совершенно ясно, что могло ожидать кышье сообщество с появлением малыша, носящего упрямо-настырное и бесстрашное имя Бу.

— Слушай, Слюня, давай назовем его лучше Фу, — предложил Хлюпа. — Ну, сложим начальные буквы имен Фуфы и Утики. А? По-моему, неплохо. Ведь без них бы и малыша не было.

— Нарушить традицию? Ты с ума сошел! К тому же полное имя от Фу — Фуфа, а два Фуфы — это чересчур.

Хлюпа развел лапами, показывая, что исчерпал все аргументы.

— Значит, будем звать его «малыш Бу»? — уточнил он.

— Бу, — твердо сказал Слюня.

— А когда вырастет?

— Бука. Мужественно и солидно.

— Ладно, от судьбы не уйдешь, пусть будет что будет. Но по мне, уж лучше Фуфа. Имя себялюбивое, зато очень спокойное. — Хлюпа тяжело вздохнул.

— Может, обойдется? — погладил брата по спинке Слюня, но Хлюпа только лапой махнул.

Тут из детской раздался грохот. Когда папы вбежали в Букину комнату, то увидели на полу сдернутый с сучков гамачок, а под ним распластавшегося кышонка. Бу шевельнулся и поднял мордочку. На его лбу красовалась огромная лиловая шишка.

— Вот и первое «бу», — прошептал Слюня. — Сколько же их будет?

В это время малыш завозился, пытаясь освободиться от нитей гамачка, старательно скрученных Прухом, но все больше и больше в них закукливаясь. Кокон с Бу качнулся влево, потом вправо и наконец рванул к папашам под их испуганные вопли. В последний момент Слюня успел шмыгнуть за сундук, в котором хранились орехи, а чуть промедливший Хлюпа с грохотом свалился на пол, сбитый с лап маленьким тараном, и, уже лежа на полу, простонал:

— Ты спросил, сколько раз нам грозит «бу»? Много, брат, ох как много! Не хватит пальчиков на всех наших восьми лапах.

День летел за днем. Одно «бу» следовало за другим. Хлюпа почти отчаялся, но Слюня надеялся на лучшее.

Он мотался взад и вперед, хватаясь то за одно дело, то за другое, при этом не забывая воспитывать малыша:

— Бу, ты хочешь перевернуться на живот? Так тебе не достать сосновую шишку? Дай я тебе помогу! Возьми, пожалуйста, Бу! О! О! О! Как же быстро ты ее съел?! Ну что ж, Бу… ты поступил правильно… все надо делать быстро… Бу, не бери любимый оранжевый шарф папы Хлюпы! Он несъедобный! А я говорю, несъедобный! Ты только попробуешь? Куснешь одним зубком? Да он у тебя один пока и есть. Съел? Ладно, Бу, видно, у тебя режутся другие зубки. А папе Хлюпе я отдам свой — желтый…

Хлюпа считал, что Бу подает большие надежды.

— Слюня! Бу свистит на пальцах задних лап — это признак неординарности! Завтра позовем Сверчка, пусть проверит у него слух и чувство ритма. Мне кажется, у Бу задатки гения!

— Я согласен с тобой, Хлюпонька! Бу очень умен! Это видно сразу.

— Что видно? — насторожился Хлюпа.

— Ну как же, как же! У него на лбу что?

Хлюпа обиделся:

— Ничего у него на лбу нет, я его лоб трижды мыл сегодня.

— Нет, есть! У него на лбу мозоль! Видишь? Она появилась оттого, что он обо все тюкается лбом.

— Вылитый я, — гордо заявил Хлюпа. — У него, как и у меня, голова набита мыслями до отказа. И она пе-ре-ве-ши-ва-ет! — На каждый слог Хлюпа выразительно бился лбом об пол, демонстрируя избыток ума. — Это естественно.

— Боюсь, Хлюпонька, эта мозоль всего-навсего результат его последнего «бу». И похоже, он уже затевает следующее!

Хлюпа, недоверчиво сморщив нос, переспросил:

— Новое «бу», говоришь? Ну-у-у… Я, помнится, хотел сходить к Сверчку. Уж не помню зачем. Там и пережду это «бу». — И он шмыгнул за дверь.