Большой куш - [9]

Он взглянул на дешевый будильник на туалетном столике.

— А сейчас, — сказал он, — тебе лучше уйти. Не хочу, чтобы Ангер пришел и увидел тебя здесь.

Она поднялась и поставила стакан, не притронувшись к виски.

— Хорошо, Джонни, — сказала она. — Скажи только, когда мы снова сможем увидеться?

Он задумчиво посмотрел на нее. Ему было больно от мысли, что она уйдет и что он не может уйти вместе с ней прямо сейчас.

— Я позвоню тебе, — сказал он. — Как только смогу, сразу же позвоню. На работу, в начале следующей недели.

Они стояли лицом друг к другу, и вдруг она оказалась в его объятиях. Ее руки легли ему на затылок, а полуоткрытые губы прижались к его губам.

Через две минуты она ушла, не проронив ни слова.

* * *

Ровно в шесть сорок пять Джордж Питти поднялся на высокое крыльцо облицованного бурым песчаником дома на 110-й улице в западной части Манхэттена. Выудив ключ из кармана брюк, он вставил его в замочную скважину, повернул дверную ручку, поднялся на два марша устланной ковром лестницы и открыл дверь собственной квартиры. Входя в дом, он аккуратно снял с головы светлую фетровую шляпу, положил ее на столик в холле и прошел в гостиную. В руке он держал букет роз в рожке из зеленой бумаги.

Он уже было собрался позвать жену, но вдруг услышал грохот, доносившийся из спальни. Через мгновение оттуда раздался смех. Он прошел через гостиную и направился в спальню. То, что предстало его глазам, совсем не удивило Джорджа.

На полу в спальне возле их двуспальной кровати стоял на коленях Билл Малькольм и пытался подобрать осколки стекла. В правой руке почти горизонтально к полу он держал початую бутылку джина. На его смазливом лице сияла дурацкая улыбка, и Джордж сразу понял, что Билл пьян.

Бетти, жена Малькольма, низенькая толстушка, сидела на краю постели и хохотала.

Шерри стояла у окна и крутила ручку транзистора. В красных, красиво очерченных губах торчала сигарета. В руке она держала полупустой стакан. Она была босиком, напедикюренная темно-красным лаком, в прозрачной ночной сорочке.

Джордж инстинктивно понял, что она трезва, — не важно, сколько выпила, но — трезва. В тот момент, когда Джордж подошел к двери, она подняла глаза, сразу почувствовав его присутствие.

— Господи, Джордж, — сказала она, — отними у Билла бутылку, а то он и это прольет. Опять набрался, олух.

— Он всегда бухой, — вставила Бетти. Она встала и, пошатываясь, пошла к мужу. — Эй, Билл, — хрипловато позвала она, — пошли домой. — Бетти потянулась за бутылкой и поставила ее на пол. — Господи, ну и увалень.

— Оставайтесь, давайте еще выпьем, — сказала Шерри. — Джордж, принеси еще пару стаканчиков.

Билл с трудом встал на ноги.

— Н-нет, — промычал он, — мы отваливаем, сейчас же, — и поплелся к двери.

— Эй, Джорджи, малыш, — сказал он, проходя мимо Питти. — Ты много потерял, такую вечеринку пропустил.

Бетти пошла вслед за ним, и через минуту за гостями захлопнулась дверь.

Джордж Питти обернулся к жене.

— Боже мой, Шерри, — спросил он, — эти двое когда-нибудь бывают трезвыми?

Еще не закончив фразы, он понял, что напрасно начал этот разговор. Ему не хотелось ругаться с Шерри, а всякая критика в адрес Малькольмов, друзей его жены, которые жили этажом ниже, всегда приводила к ссоре. Джордж чувствовал, что все, что он говорит, в последнее время вызывает у нее раздражение.

В полуприщуренных глазах Шерри с театрально разрисованными черной тушью ресницами тлела ненависть. Изящная, обманчиво хрупкая, она с кошачьей грацией юркнула в постель и свернулась калачиком.

В свои двадцать четыре года Шерри Питти была женщиной, просто источавшей чувственность. В очертаниях ее смуглого живого личика с нежной бархатистой кожей было нечто славянское, а короткие густые волосы придавали ей особый шарм и пикантность.

— Малкольмов не трогай, — сказала она резко, и в ее голосе послышались скука и раздражение. — У них есть хоть какая-то жизнь. А что у меня? Весь день торчу дома. Тоска смертная!

— Но, дорогая…

— Что дорогая? — перебила Шерри, уже не скрывая ярости. — Мне обрыдла такая жизнь, обрыдло безденежье. Я умираю от безделья. Мы никуда не ходим, ничего не видим. Раз в неделю кино. Может быть, тебе и нравится такая жизнь. Ты перебесился, тебе ничего не надо. А я…

Губы ее дрожали, она вот-вот готова была заплакать.

Джордж слушал, не придавая особого значения ее словам. Она была для него самой желанной из всех женщин, которые попадались ему в жизни. Сейчас больше всего на свете ему хотелось обнять ее и заняться с ней любовью.

В знак примирения он протянул ей цветы. Шерри взяла букет и, не вынимая из обертки, швырнула на пол и бросила на мужа холодный, презрительный взгляд.

— Мне осточертела эта дыра, — процедила она. — Осточертела эта жизнь. У меня нет хороших вещей, нет денег, чтобы купить красивые тряпки.

Он сел на край кровати и попытался обнять ее. Она оттолкнула его.

— Послушай, Шерри, — начал он, — мне надо тебе кое-что сказать. Через неделю-другую у нас будут деньги. Большие деньги. Тысячи долларов.

Она взглянула на него — в глазах мелькнуло любопытство, но тотчас же снова отвернулась.

— Да что ты говоришь! — В ее голосе слышался откровенный сарказм. — Ты что, нашел на бегах очередного фаворита? Последний раз ты просадил там двухнедельный заработок.