Большой кулинарный словарь - [12]

Наконец-то нашелся гениальный человек, который считая своевременным и нужным создание заведения нового типа, понял, что если кто-то придет, чтобы съесть на обед крылышко цыпленка, то наверняка тут же найдется еще кто-нибудь, кто захочет съесть и ножку. Разнообразие блюд, постоянство цен, высокое качество обслуживания создадут моду на те заведения, которые начнут работать, следуя этим трем условиям.

Революция, разрушившая столь многое, создала новых рестораторов: метрдотели и повара знатных господ в результате отъезда своих хозяев в эмиграцию стали безработными, сделались филантропами и, не зная, какому богу поклоняться, вообразили, что надо приобщить всех к своей кулинарной науке.

В 1814 г., при первой Реставрации Бурбонов, владелец ресторана сделал великий шаг. Бовилье появился в салонах, одетый на французский манер и со шпагой на боку.

Среди первых рестораторов, принявших кулинарный скипетр, следует упомянуть некоего человека по фамилии Меот. Он продавал бульоны, соленую птицу и свежие яйца и подавал все это на маленьких мраморных столиках, как в современных кафе. В молодости мне еще довелось слышать рассказы об обильных обедах у Меота, о его гостеприимной и приветливой жене, восседавшей за кассой. Меот раньше служил шеф-поваром у принца Конде, то есть был преемником Вателя.

Город, который следует после Парижа по числу ресторанов, — это Сан-Франциско. Там есть рестораторы со всего мира и имеются даже китайские рестораны.

Один из моих друзей, обедавший в китайском ресторане, привез оттуда меню и любезно предоставил его нам. Вот это меню:

Суп из собачатины 50 сантимов

Котлеты кошачьи 1 франк

Жаркое из собачатины 75 сантимов

Паштет из собачатины 20 сантимов

Крысы, жаренные на угольях 20 сантимов

Меню подписано, на нем есть штамп ресторана, чтобы никто не сказал, что это просто шутка.

В наши дни разница между трактирщиком и владельцем ресторана невелика. В конце прошлого века и в начале нынешнего долгое время считалось модным есть устриц и мясо в винном соусе в трактирах. Это было правильно, поскольку нередко можно лучше пообедать у Мэра, у Филиппа или у Маньи, чем в лучших парижских ресторанах.

Вот имена рестораторов, которым более всего сохранили признательность гурманы прошлого века и начала нынешнего:

Бовилье, Меот, Робер, Роз, Борель, Легак, братья Вери, Невё и Бален.

В наши дни это:

Вердье из ресторана Мезон-д’Ор, Биньон, Бребан, Риш, Английское кафе, Петерс, Вефур, Братья Провансальцы.

Если я кого-то пропустил, пусть они меня простят: это только по забывчивости.

АЛЕКСАНДР ДЮМА

ЕЩЕ ПАРА СЛОВ К ЧИТАТЕЛЮ

Когда я принял решение, воспользовавшись отдыхом, написать эту книгу и, если можно так выразиться, завершить ею мой литературный труд, включающий четыреста или пятьсот томов моих произведений, я, признаться, оказался в довольно затруднительном положении — не из-за сути дела, но из-за формы, которую следовало придать моему новому творению.

Как бы я ни взялся за этот труд, от меня в любом случае будут ждать большего, чем я смогу сделать.

Если бы я создал книгу, полную фантазии и остроумия, подобную «Физиологии вкуса» Брийа-Саварена, то на нее не обратили бы никакого внимания специалисты — повара и кухарки.

Если бы я написал практическое руководство, подобное «Книге о простой и здоровой пище», то светские люди сказали бы: «Стоило ли говорить Мишле, что он был самым искусным драматургом, существовавшим когда-либо со времен Шекспира, а Урлиаку говорить, что у него не только французский, но еще и гасконский склад ума, чтобы на восьмистах страницах этой новой книги сообщать нам, будто бы кролика лучше обдирать живьем, а с зайцем предпочтительнее подождать».

Не этого я желал: я хотел, чтобы произведение мое читали светские люди, а на практике использовали профессионалы кулинарного искусства.

В начале нашего века Гримо де ля Реньер с определенным успехом издал «Альманах гурманов», но это была просто книга о кулинарии, а не сборник кулинарных рецептов.

Меня прельщало совсем иное, поскольку я, будучи неутомимым путешественником, пересек не только Италию и Испанию (страны, в которых плохая еда), но и Кавказ, и Африку, где совсем не едят. Мне хотелось рассказать обо всех существующих способах улучшить еду там, где она плохая, и научить читателя хоть как-нибудь пропитаться там, где еды нет совсем. Но чтобы достичь этого результата, надо по натуре быть азартным охотником.

Вот к чему я пришел после долгих размышлений и споров с самим собой.

Я решил взять все кулинарные рецепты, получившие «права гражданства» в лучших домах, из классических кулинарных книг, ставших достоянием широкой публики (таких как «Мемуары мадам де Креки», «Искусство повара» Бовилье, бывшего последним практиком кулинарного искусства), а также у папаши Дюрана из Нима и в больших сборниках кулинарных рецептов времен Людовика XIV и Людовика XV. У основоположника кулинарного искусства Карема я приготовился позаимствовать все то, что мне разрешат позаимствовать его издатели господа Гарнье. Я собрался вновь просмотреть столь остроумные описания маркиза де Кюсси и использовать в книге его лучшие изобретения. Перечитав Эльзеара Блаза и объединив с его охотничьими инстинктами мои собственные, я собрался попытаться придумать что-нибудь новенькое относительно приготовления перепелок и овсянок. Ко всему этому я хотел присоединить никому неведомые блюда, рецепты которых я собирал по всему миру, а также самые остроумные и неизвестные публике истории и анекдоты, имеющие отношение к кухне разных народов и к самим этим народам. Я решил также описать физиологию всех употребляемых в пищу животных и растений, которые такого описания заслуживают.