Большой корабль - [8]

«Интересно знать, откуда он берет такие булки, — глядя ему вслед, думал Болотов. — Кроме того, интересно, зачем он так часто ездит в Рамбов. Что там в Рамбове делать? Говорит — девушка. Врет. Ему не до девушек — он болен».

Болотов встал, решив немедленно идти к комиссару. Но выйти из кают-компании ему не удалось. Прямо на него из двери вылетел дико размахивающий руками Верблюд. Он мычал, выкатив глаза и перекосив лицо.

— Алексеев! — вскрикнул старший помощник. — Почему вы ушли с вахты?

Верблюд остановился, судорожно хватаясь за подбородок. В глазах его был ужас, и говорить он не мог.

— Спятил! — испугался Лебри.

— Маркевич, заступайте на вахту! — распорядился помощник. — Срочно!

Верблюд, увидев доктора, бросился к нему. Мотая головой, он залопотал на непонятном, действительно верблюжьем языке.

— Пустяки, — ответил ему доктор. — Зевнули дальше, чем надо, и вывихнули челюсть. Ничего особенного. Сейчас наладим.

— Вот что значит зевать на вахте! — торжественно заявил Растопчин.

Хохот никогда не следует непосредственно за восприятием смешного. Всегда бывает очень маленькая пауза, необходимая смеющимся, чтобы набрать воздуха. На этот раз пауза разрешилась совершенно неожиданно, и общий хохот не состоялся. Вместо него Растопчину ответил сильный и близкий взрыв.

Сидевшие повскакали с мест, а двое стоявших сели.

— Кто это? — тихо удивился Лебри.

— Наверх! — крикнул Болотов. — Аэропланы!

— Нет, — ответил Поздеев, и после второго взрыва, от которого вздрогнул весь огромный корабль, на бегу добавил: — Снаряды. Очень большие.

У двери получился затор, и столпившиеся вдруг отхлынули назад — в кают-компанию входил командир. Его круглое мясистое лицо лоснилось от пота, но казалось совершенно равнодушным.

— Николай Гаврилыч!

— Есть, — ответил старший механик.

— Как пар и турбины?

— Турбины прогреты, но пару мало. Подымем часа в два…

— Есть, — ответил командир.

Он молчал, беззвучно шевеля мокрыми усами. Глаза его казались сонными, но стоявшие под их взглядом невольно выпрямлялись. Он молчал, и перед ним молчаливым полукругом стоял командный состав его корабля.

— Владимир Александрович!

— Есть! — И старший помощник вышел вперед.

— Вызывайте буксиры. Будем сниматься.

— Есть буксиры! — Старший помощник по привычке начал поворачиваться, но не выдержал и остановился. — Константин Федорович?

— Я, — ответил командир.

— Что же это случилось?

Командир молчал, точно прислушиваясь. Где-то наверху появился далекий гул. Нарастая, он отдавался в палубе над головами и во всем теле. Потом оборвался резким громом.

— Господа, — тихо сказал командир и еще тише поправился: — Товарищи! — Потом, выпрямившись, заговорил полным голосом: — Форт Красный восстал. Обстреливают город. Нам приказано выйти на внешний рейд и принять бой… Готовьте корабль… — И, не зная, как к ним обратиться, подумав, сказал: — Граждане.

Поздеев вдруг просветлел: будет стрельба, драка — много шума, много дела. Он ощутил силу подвластных ему двенадцати двенадцатидюймовых, и это было очень хорошо. Настолько хорошо, что он даже улыбнулся. Бой для него был средством для восстановления душевного равновесия, но Болотов этого не знал, а потому улыбку его понял иначе. Стиснув кулаки, он вышел за командиром и в коридоре чуть не натолкнулся на Кривцова.

Кривцов с пустым стаканом в руке шел между двумя вооруженными матросами. Увидев в дверях Поздеева, он остановился, но ничего не сказал и только взглянул собачьими, насмерть испуганными глазами. Один из конвойных дотронулся до его плеча, он вздрогнул и, быстро перебирая ногами, пошел дальше. Поздееву почему-то вспомнилось, как в четвертой роте того же самого Кривцова вели в карцер. А теперь его вели на смерть.

Вот зачем его вызвали из кают-компании! К командиру? Вытащили обманом и захватили! Обманом! Теперь у него не осталось даже Кривцова. Больше терять было нечего. Обернувшись, он столкнулся лицом к лицу с Болотовым. Болотов заметил и запомнил его взгляд.

16

— Девочка тебя требует, — глядя в сторону, сказал Богун. — На бону ждет.

Демин бросился к трапу и, перескакивая через две ступени, вылетел на палубу.

Ирина стояла почти у самого борта и сверху казалась совсем маленькой. Увидев Демина, она махнула рукой.

— На берег мне нельзя! — крикнул он.

— Ничего! Ничего! — Голос у нее от напряжения стал тоненьким и звонким. Точно стараясь дотянуться до Демина, она становилась на цыпочки. — Я пришла тебе сказать, что ушла из дому. Когда вернешься, найдешь меня в библиотеке. Там же и сплю.

— Есть такое дело! — И, перегнувшись через поручни, чуть потише добавил: — Ты только не волнуйся, вернусь скоро.

Она улыбнулась и закивала головой:

— Сразу и запишемся.

— Есть, — обрадовался Демин.

— А пока что идите домой, Ирина Андреевна. Здесь, ложатся снаряды. — Это был Поздеев. Он стоял такой сухой и черный, каким Демин его еще никогда не видал.

— Здравствуйте, профессор! — Ирина сделала книксен. — Снаряды ложатся везде, бояться все равно не стоит.

— Прощайте, Ирина Андреевна… Демин, идем готовить приборы.

— Есть! — И, махнув рукой Ирине, Демин крикнул: — Скоро вернусь!

— Книжки не замажь супом, как в прошлый раз!