Большой город - [47]

Теперь о Дасти многое стало понятно. Её ненависть к собачьей еде. Знание ловушек и капканов. Презрение к историям и чрезмерная опека Ласки, единственной девочки-лисёныша.

Олео уставился на свои лапы. За несколько недель лицо Н-211 незаметно потускнело за проволочной сеткой памяти. Лучше, наверное, не вспоминать больше о двоюродном брате. Постараться навсегда позабыть о Ферме. Думать только о том, как выжить в Городе.

Он поднялся, подошёл к дверям, толкнув носом, открыл их и выскочил в промозглое утро. Пока он бежал за другими лисёнышами, ледяной дождь насквозь промочил ему шубку. Ласка шагала с несчастным видом, с носа и ушей капало, но, увидев его, она всё равно улыбнулась.

– Вот так так, – пропыхтел Джулеп, – неужто шавка?

– Вот так так, – сказал Олео, – неужто лисёныш, который эту шавку не может догнать?

Он помчался, разбрызгивая лужи, к парку, а Джулеп с рычанием поскакал за ним.

Если только Олео не ошибся, это рычание больше напоминало смех.

2

НА УЛИЦАХ В ЭТОТ ДЕНЬ было безлюдно. Никто даже не спал под навесами, завернувшись в тряпьё с резким запахом.

И всё равно под барабанную дробь ледяного дождя на пустых улицах Олео и Ласка держали усы востро. Взгляд Джулепа был прикован к тротуару – на ус впереди неустойчивых лап.

– Как ты? – спросила Ласка.

– Как будто… могу… ходить… целый день, – задыхаясь, ответил Джулеп. – Я только… беспокоюсь… за вас, детки.

Когда они добрались до парка, дождь уже ослабел до измороси. Было ещё только утро, но из-за облаков казалось, что позже.

Парк оказался маленький, прямо угольный, затенённый высокими домами, которые окружали его вместо забора. Лиса пробежит через всю длину за пару минут. Дальняя половина была скрыта деревьями – их ветки сплетались в чёрное месиво.

Студёный ветер сметал траву и листья, такие же бесцветные, как небо.

Джулеп заковылял к маленькому пруду, а Ласка остановилась, не доходя дюжины хвостов, и держалась от воды на расстоянии.

– Я… не голодная, – сказала она.

– Дело твоё, – хмыкнул Джулеп.

Они с Олео двинулись дальше вдоль бетонного берега пруда к маленькой тележке на колёсах, которая стояла под сверкающим от дождя красно-белым зонтиком. Под зонтиком, затолкав под крыло клювы, отыскала убежище стая голубей. Лисы подошли ближе, и голуби рванули ввысь. Они опустились на берегу и своим дурацким маршем прошествовали к дальнему краю пруда, где принялись пушить перья и ворковать, надеясь вскоре увидеть, что затеяли лисы.

– Готов? – спросил Джулеп.

– Кажется, да, – сказал Олео.

Морщась от боли, Джулеп поднял передние лапы, упёрся ими в урну для мусора, стоявшую возле тележки, и принялся раскачивать взад и вперёд, пока урна не опрокинулась, вывалив на землю обёртки, чашки и странный бумажный ромб с изогнутым хвостом. Под всем этим отыскалось несколько недоеденных булочек и толстые розовые трубки мяса.

«Горячие собаки», – мечтательно подумал Олео, и его нос будто родился заново.

– Не отравленные? – спросил он у Джулепа.

– Неф! – ответил Джулеп с набитым уже ртом.

Олео осторожно откусил маленький кусочек от ближайшей «горячей собаки». Мясо оказалось мягким и солоновато-сладким, с маленькими жиринками, которые взрывались во рту, и привкусом угля, от которого язык мучительно истекал слюной. Он жадно проглотил остальное и принюхался, нет ли ещё. Он решил, что с этой минуты станет есть «горячих собак» каждый день, какие бы опасности ни грозили. И если можно будет съесть шесть, он съест шесть.

Он старался не думать о том, что Н-211 они тоже наверняка понравились бы.

Джулеп заметил одинокую «горячую собаку» и набросился на неё. Он отбросил её к пруду, а сам кинулся следом и поймал, пока она не упала. Он тряс ею туда и сюда, разрывая розовую плоть на мелкие кусочки.

Олео рассмеялся. Он и сам заметил «горячую собаку», тут же прыгнул и с рычанием разорвал. Раньше он никогда не играл в охоту. Лапы стали пружинистыми, а мех приятно встал дыбом. Одно было плохо: когда он мотал головой туда и сюда, бирка на ухе хлестала его по глазу.

– Надо отгрызть у тебя эту штуку, – сказал Джулеп и проглотил остатки «горячей собаки».

– Ни за что! – возразил Олео. – Зубы сломаешь.

Он старался ничем не выдать, что его сердце ещё не готово расстаться с ней.

– А если вообще быстро дёрну? – спросил Джулеп, подходя ближе. – Ну, то есть, если она не стреляет молнией даже…

Олео рассмеялся:

– Подожди, что?

– Когда мы со Стерлингом тебя в первый раз увидели, мы подумали, что ты Заг.

– Какой ещё, к бреху, Заг?

Джулеп вытаращил глаза:

– Заги живут в облаках. Они швыряют в лис молнии и убивают; остаётся лишь кучка тлеющего меха. Они – офигеть вообще!

Олео улыбнулся, хотя в сердце чуть защемило. Такие разговоры они когда-то вели с Н-211.

– А куда… подевался твой друг? – спросил Олео. – Тот, который меня засадил в ловушку?

– Стерлинг? – Джулеп отвернул морду и шмыгнул носом. – Его забрал Скрытый Человек.

От этого имени у Олео похолодело в животе.

– Кто это – Скрытый Человек?

– Это здесь самое опасное существо, – сказал Джулеп. – Яд можно унюхать. Собак обдурить. Даже от машин увернуться, если хватит прыткости. – Он подмигнул Олео, и у того внутри вспыхнуло искоркой тепло обогревателя. – А Скрытого Человека не видно. Голосом он бывает какой захочешь и обликом тоже бывает какой захочешь. Он охотится на лис.