Большой футбол Господень - [17]

– Хорошо, я тебе куплю настольный футбол, – растерянно сказал Игнатий Игнатьевич.

Подумал же при этом, что такая нелепая мечта немножко похожа на сумасшествие: совсем живые человечки, но ростом с лилипутов из книжки. Мало ему сумасшедшей жены, так неужели и в сыне проснется наследственность?!

– Не-ет, там они железные и нужно просто крутить и дергать рычаги, а я хочу, чтобы совсем живые, только ростом с лилипутов. Не цирковых, а настоящих, которые связали Гулливера. И играли бы сами, а я бы смотрел сверху. А вовсе бы не за рычаги дергал.

С Денисом иногда бывает такое: говорит, не подумав, что-нибудь совсем нелепое. Будто и припадка не было – иногда он после припадка слишком откровенно говорит про себя. А тут без припадка признался в детской мечте. Или сам не заметил маленького отключения?

– Вот уж глупости! Что-нибудь бы серьезное, а то – маленький футбол дома завести. В телевизоре тебе мало!

Действительно, глупости. Денис опомнился и снова повзрослел до своих законных пятнадцати лет.

– Не бери в голову. Это я просто так, для прикола.

* * *

Интересный мальчик – Денис. Почти богом хочет сделаться. Чтобы играли перед ним маленькие, но настоящие живые человечки, а он бы смотрел сверху! Страну Денисию желает создать для себя. Или даже планетку. Вмешиваться Господствующее Божество в его существование ничуть не собиралось, но присмотреться – забавно. К мечтам и даже к снам.

Приснилось Денису, что у него дома появилось совсем настоящее футбольное поле, покрытое мелкой-мелкой ровной травой – с разметкой, воротами, угловыми флажками. совсем настоящее, но величиной с обеденный стол. И вокруг домики с кукольные величиной, но настоящие. И там живут маленькие люди ростом с чайную ложку. Мужчины играют в футбол, а потом победители могут выбирать себе самых красивых женщин, которые во время игры сидят на трибунах и болеют за тех, кого больше любят. Но потом все равно покоряются победителям.

А если возникают ссоры и драки, Денис судит их строго, но справедливо. Справедливо, потому что ему хорошо всё видно сверху.

И вот появляется перед Денисом сияющее облако, ближний угол комнаты осветился, и Светлый Старец вышел из сияющего облака словно из кабины лифта.

– Радуйся, возлюбленный сын Мой Денисе! Своим наставлением малых сих, послушание футбольное исправляющих, ты напомнил Вседержителю его ранние труды по наставлению Адама и Евы с чадами их. В тебе узрел Он искру творчества, которая зарождает Космос и отрицает Хаос. Послан я к тебе с благой вестью: Господь наш возлюбил тебя особенно и усыновил тебя. Отныне десница Его всегда на челе твоем. Подвизайся же, не ведая сомнения и страха!

Старец вошел обратно в сверкающее облако и убыл.

А Денис всю ночь не спал и не бодрствовал, но сладко бредил, снова и снова вызывая видение сияющего старца и вслушиваясь в сладостные слова, переданные ему по воле Его. По воле Господа Бога, ставшего отныне любящим Отцом Денису. Легкость необычайная приподнимала Дениса с ложа его. Всё сбылось на самом деле – вот что возносило поистинне к небесам. Не в мечтах, а на самом деле он стал возлюбленным сыном Всемогущего Бога. И уж Отец Небесный позаботится, конечно, чтобы у Сына Его всё хорошо получилось здесь на Земле. Это гораздо больше, чем если бы Денис встал утром, а ему бы объявили, что он внезапно избран – ну хоть президентом России и Америки одновременно. Да-да, ведь – на самом деле!

Что за жалкая жизнь была у него раньше – слушаться родителей и учителей, бояться хулиганов и терпеть пренебрежение Галочки. И в церкви тоже ничего хорошего, в церкви он тоже маленький и жалкий – один из миллиардов рабов Божиих. Зато теперь – на самом деле – он единственный Возлюбленный сын Божий. Наверное, сможет и чудеса. Да, чудеса. Должен же Отец Небесный уделить Сыну Своему достаточную долю Своего всемогущества. Самое замечательное Божественное свойство – всемогущество!

Счастливое и гордое чувство чувство избранничества, уверенности в том, что он – не такой как другие, влекло за собой и догадку, что чувства у него должны быть другие, ценности – другие. Все вокруг думают только о любви, потому что они – как все вокруг, им ничего иного не остается, а он, Денис Мезенцев, вознесенный над всеми, открыт другим чувствам, чувствам всемирным, и мелкая отдельная любовь будет отныне мало его занимать. Пусть Галочка так и знает. Он ей ничего не скажет – скоро сама догадается.

Кстати вспомнился ещё один недавний случай – пророческий.

Денис сел в маршрутку и стал доставать деньги. Нужно было передать четыре рубля, и он хорошо помнил, как достал две больших монеты по два рубля, хорошо заметил, что монеты одного размера. Впереди сидел дядька с маленькой ехидной лысиной. Денис не любит такие. Уж если голова лысая – пусть сверкает как бильярдный шар, а такая, слегка проглядывающая сквозь волосы – признак лицемерия.

– Передайте, пожалуйста, – он протянул деньги.

Дядька позвенел мелочью и повернулся:

– Вы дали три рубля, вот.

И показал большую монету и маленькую.

Денис сразу понял, что доказать ничего невозможно: все монеты одинаковые. Он-то хорошо помнил две большие одинаковые монеты в руке, помнил даже, как ему их дали в метро на сдачу с десятки – но доказать ничего невозможно.