Большой эсперанто-русский словарь - [9]

Словарный состав языка эсперанто образуют прежде всего так называемые интернациональные слова, или интернационализмы, то есть слова, вошедшие в очень многие языки мира: teatro, dramo, sceno, komedio, gazeto, telegrafo, telefono, radio, literaturo, prozo, poezio, ideo, idealo, legendo, kongreso, konferenco, revolucio, komunismo, ekonomio, maŝino, lokomotivo, vagono, atomo, molekulo, medicino, gripo, angino, vulkano, eĥo, ĥaoso, rozo, bukedo, tigro, krokodilo, ananaso, lampo, cigaredo, etaĝo, ekzameno, ĥoro, jaĥto, kanalo, afiŝo, aŭtoro, strukturo, ekskurso и др.

Большинство из этих интернациональных слов вошло не только почти во все европейские языки, но и во многие языки Востока. Так, например, большое число интернационализмов отмечается в японском языке, в языках Индии, турецком, несколько меньше в персидском и арабском.

Значительное место в словаре эсперанто занимают также и такие международные слова, которые распространены менее широко, однако являются общими по крайней мере для какой-либо одной языковой семьи или группы языков: familio «семья», papero «бумага», sako «мешок», ŝipo «корабль», ŝuo «ботинок», boto «сапог», rapida «быстрый», jaro «год», tago «день», pomo «яблоко», dento «зуб», osto «кость», elefanto «слон», kamelo «верблюд», mano «рука» и др.

Во множестве представлены в эсперанто латинские и древнегреческие слова, относящиеся преимущественно к научно-технической и медицинской терминологии, к названиям животных, растений и т. д. Некоторые из них могут рассматриваться как в полном смысле международные слова, известные огромному количеству людей, другие же, являясь элементами научной терминологии и номенклатуры, известны гораздо меньшему кругу специалистов: biologio «биология», geografio «география», filozofio «философия», dialektiko «диалектика», hipertrofio «гипертрофия», histerio «истерия», pneŭmonito «пневмония», dialekto «диалект», epidemio «эпидемия», febro «лихорадка», paralizo «паралич», operacio «операция», kverko «дуб», abio «пихта», brasiko «капуста», persiko «персик», meleagro «индюк», urogalo «глухарь», paruo «синица», mirmekofago «муравьед», pirolo «снегирь», rosmaro «морж», lekanto «маргаритка», lieno «селезёнка», koturno «перепел», kratago «боярышник», kolimbo «гагара», hirudo «пиявка», helianto «подсолнечник» и многие другие.

Из латинского языка заимствованы также многие предлоги и союзы: sub «под», sur «на», preter «мимо», tamen «однако», sed «но» и др.

В словарном составе эсперанто представлены слова, общие по происхождению для индоевропейских языков Европы и Азии (patro «отец», frato «брат», nazo «нос», nova «новый» и др.). Многие слова эсперанто являются общими для романских и германских языков (sako «мешок» и др.). Ещё больше в эсперанто слов романского происхождения (betulo «берёза», bieno «имение», burdo «шмель», butiko «лавка», cervo «олень», cikonio «аист», ĉielo «небо», degeli «таять» и др.). Несколько меньше слов, общих по происхождению для германских языков (jaro «год», monato «месяц», tago «день», melki «доить», knabo «мальчик» и др.). Имеется и некоторое количество слов, общих для всех или для нескольких славянских языков (vojevodo «воевода», starosto «староста», hetmano «атаман, гетман» и др.).

Законное место в эсперанто заняли некоторые слова из неиндоевропейских языков, ставшие интернационализмами или отражающие местные реалии. Среди таковых можно назвать cunamo «цунами», kungfuo «кун(г)фу», ĵudo «дзюдо», janiĉaro «янычар», ŝaŝliko «шашлык», bumerango «бумеранг», vigvamo «вигвам», efrito «ифрит» и многие другие.

Если ко всему сказанному добавить, что в эсперанто вошли и некоторые собственно русские слова, становится ясно, что лексика этого языка в значительной степени близка к русской[10]. Вот несколько примеров слов в эсперанто, которые узнаются носителем русского языка особенно легко: vidi «видеть», sidi «сидеть», ĉerpi «черпать», bani «купать», barakti «барахтаться», kartavi «картавить», klopodi «хлопотать», gladi «гладить», svati «сватать», paŝti «пасти», domo «дом», nazo «нос», muso «мышь», muŝo «муха», sevrugo «севрюга», sterledo «стерлядь», brovo «бровь», kreno «хрен», serpo «серп», toporo «топор», kolbaso «колбаса», burko «бурка», kaĉo «каша», stepo «степь», vosto «хвост», bulko «булка», ŝtupo «ступень», rimeno «ремень», soveto «совет (орган власти)», bolŝevisto «большевик», kolĥozo «колхоз», sputniko «спутник», celo «цель», nova «новый», prava «правый, правильный», kruta «крутой», sama «тот же самый», du «два», tri «три», krom «кроме», nepre «непременно», vodko «водка», balalajko «балалайка».

Международность эсперантской лексики не должна усыплять внимание, поскольку в этом языке, как в любом другом, есть «ложные друзья переводчика». Так, sledo означает не «след», а «сани, санки», kravato — не «кровать», а «галстук», dura — не «дура» или «дурной», а «твёрдый»; эсперантское mano не имеет ничего общего с английским man или немецким Mann, tasko — с итальянским tasca, а napo — с французским nappe.

Передача национальных имён

Имена собственные транскрибируют эсперантскими буквами, стараясь максимально приблизить их произношение к национальному. Однако фамилии, которые на родном языке их носителей пишутся латинскими буквами, традиционно сохраняют написание национального языка, но при первом их упоминании считается хорошим тоном приводить в скобках произношение эсперантскими буквами: Remarque (Remark), Wells (Ŭels), Marx (Marks), Heyerdahl (Hejerdal). (Данному принципу следуют и некоторые языки — например, китайский и японский — не пользующиеся латинским алфавитом, но имеющие собственные системы транскрипции национального письма латинскими буквами.) Эта традиция сложилась под влиянием ряда европейских языков, противоречит интернациональному характеру эсперанто и затрудняет чтение. В последнее время набирает силу обратная тенденция — использовать в качестве основной эсперантизированную форму, приводя национальное написание в скобках лишь при первом упоминании.