Большой дом. Пожар - [33]
— Ах, сестричка! — И добавляла: — Я всех вас люблю, сестричка, и тебя и твоих детей. Бог мне свидетель!
Тотчас же по приходе она зашла к бабушке и стала приводить ее в порядок. Потянув старуху за руки, она помогла ей приподняться. Таким образом бабушка немного отдохнула, переменив положение. Затем Мансурия удобно устроила старуху на ее дырявом кресле и умыла ее.
Бабушка называла ее, как и все: «сестричка». Она без устали повторяла, пока Мансурия хлопотала вокруг нее:
— Храни тебя господь, сестричка. Помилуй тебя господь!
— Зажились мы с тобой, — сказала Мансурия. — Ты знаешь, что говорят люди? Зажился — значит, чужой век заедаешь. И другим и самому себе становишься в тягость.
Бабушка не прерывала ее. Да и слышала ли она, что ей говорили?
— Не станешь же ты меня уверять, — продолжала Мансурия, — что мы живем по привычке. — Она замолчала, а затем повторила уже совсем другим голосом: — Это правда… Привыкаешь жить.
Мансурия покачала головой. Теперь она была в кухне наедине с бабушкой.
— Я еще не думала об этом…
Ей захотелось извиниться за свои слова. Она еще больше выпрямилась.
— Но я надеюсь, — заговорила она опять, наклонясь к уху бабушки, — надеюсь все же, что ты меня простишь.
Она опять замолчала, сжав губы; ее лицо казалось совсем крошечным, еще меньше обычного; жалкое, увядшее лицо с провалившимися щеками. Зубов у нее уже, конечно, не было.
Мансурия встала, но покачнулась и опять села. Вновь поднялась и вернулась к Айни и детям. Она все время улыбалась. Что это была за улыбка! Улыбка старухи, которая хочет умереть.
— Быть может, они и правы — люди, которые едят досыта, — если не любят голодных…
Все молчали. Никто у нее ничего не спрашивал. И вдруг она сказала такое. И не то чтобы сболтнула, не подумав. Должно быть, эта мысль долго мучила Мансурию, и теперь, когда слова сорвались у нее с языка, она, повидимому, сама была удивлена. Все пытливо смотрели на нее. Разве ее о чем-нибудь спрашивали? Никто не задавал никаких вопросов. И все же был один вопрос, который они не могли или не умели задать. Он крепко засел у них в голове. И когда сестричка так странно заговорила, этот вопрос встал перед ними ясно, отчетливо.
— Они боятся тех, кто голоден, — продолжала сестричка. — Ведь когда человек голоден, ему приходят в голову разные мысли, не такие, как у всех. «Один черт знает, откуда у них берутся все эти странные идеи», — говорят они. Не правда ли? Я только что подумала: можно привыкнуть жить и даже войти во вкус. Жизнь не так уж плоха… И тут же пришли другие мысли: почему бы и нам не получить своей доли счастья? Если бы только можно было есть вволю. Это и было бы для нас счастьем. А если счастье только в этом, почему бы нам и не есть досыта? Я говорю не только о нас с вами, сидящих вот тут, рядом, а и о других. Что за мысли, дети мои? «Так рассуждают те, кому нечего есть», — скажут они. Может, они и правы? Но я так чувствую, а говорить надо то, что чувствуешь.
Дети смотрели на нее во все глаза. Их удивляло, что сестричка говорит о вещах, не вполне понятных. Она никогда еще так много не говорила. Они были ошеломлены. А сестричка опустила голову, как бы стыдясь.
Да, стало быть, что-то случилось, произошла какая-то перемена. Уж если Мансурия так заговорила, — значит, свет перевернулся. Но что же изменилось, черт возьми? Кто скажет? Омар дорого бы дал, чтобы узнать, в чем тут дело. Ясно одно: сестричка сама этого не знала.
Она повторяла, не поднимая головы:
— Разве не так они говорят? Не так?
Ее вопрос был похож на стон, и детям показалось, будто какая-то пелена покрывает лицо Мансурии и оно становится все более и более серым. Ошибки быть не могло — виною этому был голод. Если погрузиться в этот туман, наступает минута, когда уже нет сил от него освободиться. Омар знал это. Знали и все те, кто когда-нибудь голодал. Стоит туману окутать вас, как вы перестаете чувствовать даже голод. А через минуту завеса разрывается, и все кругом предстает перед вами в ослепительном сиянии: мир оказывается совершенно иным, чем тот, который вы оставили, опускаясь в эту немую недвижную муть.
Сестричка перестала стонать. Она, очевидно, дошла до того состояния, когда туман вдруг рассеивается и спокойная вселенная начинает сверкать всеми цветами радуги. Неверным движением сестричка пыталась снять с себя ей одной заметную паутину. Слабая дрожь пробегала по ее телу. Наконец она оперлась руками о стол. Все увидели, что она хочет встать.
Она вздохнула:
— Да, нужно…
Никто не понял, что было нужно.
Дети, оставшиеся с ней наедине, не знали, что сказать.
Неведомое, нахлынувшее со всех сторон, заполонило все кругом.
Отчаяние Мансурии перелилось через край и передалось детям. Они никогда не думали, что оно может быть таким глубоким.
Если жизнь — привычка, то с каких же пор мы привыкаем жить? Бывает, что с привычкой хочется расстаться. Но с этой минуты жизнь уже проходит мимо нас.
Да, вот что она хотела сказать!
Ей больше нечего было ждать, сестричке, даже бояться нечего. Старость похожа на сон. Сестричка спала и видела во сне жизнь. Ее тело стало ссыхаться. Эта старая женщина уже не походила на самое себя.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
В настоящее издание включены стихотворения поэтов Африки.Вступительная статья Роберта РождественскогоСоставление и примечания: М. Ваксмахер, Э. Ганкин, И. Ермаков, А. Ибрагимов, М. Курганцев, Е. Ряузова, Вл. Чесноков.Статья к иллюстрациям: В. Мириманов.Стихи в переводе: М. Ваксмахер, М. Кудинов, А. Ревич, М. Курганцев, Ю. Левитанский, И. Тынянова, П. Грушко, Б. Слуцкий, Л. Некрасова, Е. Долматовский, В. Рогов, А. Сергеев, В. Минушин, Е. Гальперина, А. Големба, Л. Тоом, А. Ибрагимов, А. Симонов, В. Тихомиров, В. Львов, Н. Горская, А. Кашеида, Н. Стефанович, С. Северцев, Н. Павлович, О. Дмитриев, П. Антокольский, В. Маркова, М. Самаев, Новелла Матвеева, Э. Ананиашвили, В. Микушевич, А. Эппель, С. Шервинский, Д. Самойлов, В. Берестов, С. Болотин, Т. Сикорская, В. Васильев, А. Сендык, Ю. Стефанов, Л. Халиф, В. Луговской, A. Эфрон, О. Туганова, М. Зенкевич, В. Потапова.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
очерк о деревенском умельце-самоучке Луке Окинфовиче Ощепкове.
Когда речь идет о любви, у консервативных родителей Фрэнка Ли существует одно правило: сын может влюбляться и ходить на свидания только с кореянками. Раньше это правило мало волновало Фрэнка – на горизонте было пусто. А потом в его жизни появились сразу две девушки. Точнее, смешная и спортивная Джо Сонг была в его жизни всегда, во френдзоне. А девушкой его мечты стала Брит Минз – красивая, умная, очаровательная. На сто процентов белая американка. Как угодить родителям, если нарушил главное семейное правило? Конечно, притвориться влюбленным в Джо! Ухаживания за Джо для отвода глаз и море личной свободы в последний год перед поступлением в колледж.
Книгой «СПЯЩИЙ БОГ 018» автор книг «Проект Россия», «Проект i»,«Проект 018» начинает новую серию - «Секс, Блокчейн и Новый мир». Однажды у меня возник вопрос: а какой во всем этом смысл? Вот я родился, живу, что-то делаю каждый день ... А зачем? Нужно ли мне это? Правильно ли то, что я делаю? Чего же я хочу в конечном итоге? Могу ли я хоть что-нибудь из того, к чему стремлюсь, назвать смыслом своей жизни? Сказать, что вот именно для этого я родился? Жизнь похожа на автомобиль, управляемый со спутника.
Автор приглашает читателя послужить в армии, поработать антеннщиком, таксистом, а в конце починить старую «Ладу». А помогут ему в этом добрые и отзывчивые люди! Добро, душевная теплота, дружба и любовь красной нитью проходят сквозь всю книгу. Хорошее настроение гарантировано!
Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.
Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.