Большое соло для Антона - [28]

Шрифт
Интервал
есть. Он больше не рассчитывал, что может с кем-нибудь встретиться.

Вообще-то в лавке придворного свечника не было ничего – почти ничего – особенного. Антон Л. выбрал несколько больших красивых свечей, которые горели бы как можно дольше, и сунул их в охотничью сумку. Когда он уже собирался вылезти через разбитую витрину, то увидел лежавшее с внутренней стороны двери письмо. Это был простой белый конверт, который, очевидно, подсунули под дверь после того, как магазин был в последний раз закрыт. К адресату оно так и не попало. Антон Л. поднял конверт. Тот оказался заклеенным. На лицевой стороне было написано: «Для Л. С большим приветом, Э.»

Для Л. Его звали Л., Антон Л. Но возможно, так звали придворного свечника или одного из его служащих. (Мы употребляем для Антона Л. сокращение Л с точкой; каждый понимает, значит, что у него была фамилия – даже очень длинная фамилия, – которая начиналась на Л. Но на конверте действительно стояло лишь Л с точкой.)

А кто такой Э.? Дагмар тоже носила фамилию Э. Антон Л. сунул конверт к свечам в охотничью сумку. «На почте лежат многие тысячи писем. Пойду ли я когда-нибудь на почту, где буду вскрывать письма и читать их? Наверное, это не так интересно, как кажется на первый взгляд». Антон Л. остановился у витрины магазина головных уборов. Среди более или менее вышедших из моды шляп отдельно на стойке, скорее как декоративный экземпляр, чем как товар для продажи, была выставлена клетчатая шапка с планкой спереди и сзади, с опускающимися по бокам ушными клапанами, которые могут быть завязаны наверх, тот головной убор, который в практическом смысле кажется странным, шапка, которую носил Шерлок Холмс. Антон Л., не раздумывая, разбил витрину и взял оттуда шапку. Она ему подошла. Он посмотрел в другую витрину магазина головных уборов, которая разбита не была и в которой еще отражалась большая площадь, старый курфюрст и Резиденция, а теперь еще и Антон Л. Он еще никогда не носил такой шапки, да он никогда и не решился бы надеть такую шапку-ушанку, хотя и знал, что такие шапки существуют. Это было подобно посвящению. Антон Л. посмотрел на свое бородатое лицо (со вторника он так и не брился, да и зачем ему это было нужно?) и на клетчатую шапку на голове. Ему показалось, что он что-то себе подарил, что сбылся сон, который он до сих пор не рисковал даже увидеть. Из-за этой шапки он совершенно забыл о письме: ему хотелось прочитать его прямо здесь, не отходя…

Не успел Антон Л. дойти до гостиницы, как подул слабый теплый ветерок. Он сделал лишь небольшой крюк до самого большого в городе книжного магазина. Напротив гостиницы находилась маленькая книжная лавка, но Антон Л. хотел найти определенную книгу. Он начал читать эту книгу за несколько дней до события (перед катастрофой? Или нейтральнее: до того?). Она лежала с отметкой на том месте, где он закончил читать, примерно между 34 и 35 страницами, на стуле, стоявшем в голове кровати в хоммеровской сдаваемой внаем комнате и служившем ночной тумбочкой. Антон Л. на полном серьезе обдумывал, не стоит ли съездить в хоммеровскую квартиру и забрать оттуда эту книгу. Очень сложно начать читать новую книгу. Непрочитанная книга все время сопротивляется процессу чтения. Непрочитанное содержание с первых же страниц начинает сопротивляться читателю. Необходимо преодолеть сопротивление (существуют и другие, так называемые продажные и похотливые книги, от которых читатель не может оторваться; но являются ли они лучшими – это вопрос), нужно пробить брешь, завоевать доверие первых страниц, которые затем, когда их читают, успокоившись, отдаваясь своей судьбе, удовлетворенно лежат перед читателем и держат его в напряжении, представляя его идущим следом страницам как безобидного и неопасного. А если когда-нибудь пропустить середину книги, начинаешь сразу же испытывать легкое давление на спину. Последние главы, последние страницы стараются отпрянуть, книга пытается избавиться от читателя, отвергнуть его или изолировать, чтобы ее снова закрыли и она могла бы залечить свои раны. Другой экземпляр той же самой книги, которую начали читать, дальше читать почти невозможно. Уже прочитанные страницы, но не прочитанные в этом экземпляре страницы топорщились и принуждали читателя такими действительно могучими клещами буквально убираться из книги. Поэтому Антон Л. хотел привезти книгу из хоммеровской квартиры, но затем это показалось ему слишком затруднительным и не в последнюю очередь опасным, ибо кто знает, что за ночные звери могли тем временем творить там свои злые деяния. Антон Л. решил сделать крюк в сторону большого книжного магазина: он был уверен, что найдет здесь эту книгу – не такую уж и читаемую. В книжном магазине ему пришлось зажечь свечу, но вскоре он нашел желаемую книгу. Он взял с собой еще несколько книг, столько, сколько смогло уместиться в охотничьей сумке рядом со свечами. При этом он снова наткнулся на письмо, но любопытство его уже отступило, остался лишь тусклый интерес, который еще раз вспыхнул, хоть и весьма остро, но затем был парализован другим порывом. Антон Л. снова, не распечатывая, засунул письмо в охотничью сумку.

Продолжить чтение
Еще от автора Герберт Розендорфер
Письма в древний Китай

Наш мир — глазами китайского мандарина X века?Вечеринки и виски, телевидение и — о ужас! — ЗАВОДСКОЙ фарфор и АЛЮМИНИЕВЫЕ чайные ложечки?!Наш мир — увиденный человеком МИРА АБСОЛЮТНО ИНОГО? КАК он выглядит в письмах, посланных в далекое прошлое! Пожалуй, лучше и не думать!..

Великие перемены

Второе путешествие китайского мандарина из века десятого — в наши дни.На сей раз — путешествие вынужденное. Спасаясь от наветов и клеветы, Гао-дай вновь прибегает к помощи «компаса времени» и отправляется в 2000 год в страну «большеносых», чтобы найти своего друга-историка и узнать, долго ли еще будут процветать его враги и гонители на родине, в Поднебесной.Но все оказывается не так-то просто — со времени его первого визита здесь произошли Великие Перемены, а ведь предупреждал же Конфуций: «Горе тому, кто живет в эпоху перемен!»Новые приключения — и злоключения — и умозаключения!Новые письма в древний Китай!Герберт Розердорфер — один из тончайших стилистов современной германоязычной прозы.

Кадон, бывший бог

Черный юмор – в невероятном, абсурдистском исполнении…Повести, в которых суровый гиперреализм постоянно обращается в озорной, насмешливый сюрреализм.Путешествие на корабле переходит из реальности в воображение и обратно с легкостью, достойной «Ритуалов плавания».Вполне фактурный отель обретает черты мистического «убежища» на грани яви и кошмара…Пространство и время совершают немыслимые акробатические упражнения – и делают это с явным удовольствием!

Четверги с прокурором

По четвергам в уютной гостиной собирается компания, и прокурор развлекает старых друзей историями о самых любопытных делах из своей практики…Загадочные убийства…Невероятные ограбления…Забавные судебные казусы…Анекдотические свидетельские показания…Изящные, увлекательные и смешные детективные рассказы, которые приведут в восторг самых тонких ценителей жанра!

Чудо в «Белом отеле»

Черный юмор – в невероятном, абсурдистском исполнении…Повести, в которых суровый гиперреализм постоянно обращается в озорной, насмешливый сюрреализм.Путешествие на корабле переходит из реальности в воображение и обратно с легкостью, достойной «Ритуалов плавания».Вполне фактурный отель обретает черты мистического «убежища» на грани яви и кошмара…Пространство и время совершают немыслимые акробатические упражнения – и делают это с явным удовольствием!

Латунное сердечко, или У правды короткие ноги

Эта книга – первое русскоязычное издание современного немецкого писателя Герберта Розендорфера, куда вошли романы «Большое соло для Антона» и «Латунное сердечко, или У правды короткие ноги».«Латунное сердечко» – лирико-сатирический роман, сплав блестящего юмора Гашека и изысканной прозы Кафки, история современного интеллигента, где есть и секретные службы, и перипетии любви, жизнь, полная гротескных ситуаций.Ироническая проза Розендорфера – это призыв к современному человеку, притерпевшемуся к окружающим его нелепостям и уже их не замечающему, взглянуть на себя со стороны, задуматься на тем, что он делает и зачем живет.

Рекомендуем почитать
Большие и маленькие

Рассказы букеровского лауреата Дениса Гуцко – яркая смесь юмора, иронии и пронзительных размышлений о человеческих отношениях, которые порой складываются парадоксальным образом. На что способна женщина, которая сквозь годы любит мужа своей сестры? Что ждет девочку, сбежавшую из дома к давно ушедшему из семьи отцу? О чем мечтает маленький ребенок неудавшегося писателя, играя с отцом на детской площадке? Начиная любить и жалеть одного героя, внезапно понимаешь, что жертва вовсе не он, а совсем другой, казавшийся палачом… автор постоянно переворачивает с ног на голову привычные поведенческие модели, заставляя нас лучше понимать мотивы чужих поступков и не обманываться насчет даже самых близких людей…

Листья бронзовые и багряные

В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.

Сердце в опилках

События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.

Страх

Повесть опубликована в журнале «Грани», № 118, 1980 г.

В Советском Союзе не было аддерола

Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.

Времена и люди

Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.