Большое небо - [44]

Они зашли в «Сейнсбери», и Энди помог им закупиться к ужину. Полуфабрикаты – в кисайдской студии была микроволновка. На родине девчонки питались всякой лабудой – куриными лапами, жареными насекомыми, бог знает чем. Супермаркет их впечатлил. Впечатлительные больно обе.

Зазвонил телефон. Стивен Меллорс. Также известный как Марк Прайс.

– Стив?

– Все нормально с Бумбум и Бэмби?

– Мистер Прайс, – одними губами сообщил Энди девушкам, тыча пальцем в телефон. Обе заулыбались и закивали. – С Жасмин и Марией? – сказал он Стиву. – Да. Все хорошо. Как раз устраиваю их на ночь.

Девчонки включили телик и смотрели «Без указки»[63]. Как загипнотизированные – а ведь наверняка ни слова не понимают, что там творится.

– Мы сегодня хорошо провели день, да, девчонки? – сказал Энди, повысив голос, разулыбавшись и большими пальцами показав «во!».

Обе захихикали и тоже утрированно показали «во!». Безобразие, до чего легко их облапошить. Невинные, как дети или крольчата. Ягнятки. Энди увидел себя в стенном зеркале, и внутри что-то сжалось. Что бы это могло быть – вина? Доселе незнакомая Энди эмоция. Порой он спрашивал себя, куда подевалась его человечность. Ах да, вспомнил – не было у него никогда никакой человечности.

– Созвонимся, – сказал он и дал отбой.

Почти тотчас телефон воссиял снова, и определился номер – на экране возник портрет Лотти. Звонила, ясен пень, не Лотти – фотку Энди поставил на Роду. На звонок он ответил в узком коридорчике.

– Привет, любимая, – сказал он, стараясь голосом не выдать усталости. За сочувствием к Роде обращаться без толку. У нее энергии – что у японского скоростного поезда.

– Ты еще долго, Эндрю? Уж не знаю, чем ты там занят.

Почему Рода стала называть его Эндрю, а не Энди? «Эндрю» приводило на ум мать – прежде только мать его так называла, да и то – если на него сердилась (что, впрочем, бывало частенько), и теперь у него такое чувство, будто Рода вечно за что-то на него злится. (Или правда?)

– Это кто там? Александр Армстронг? Ты «Без указки» смотришь? – подозрительно спросила она. – Эндрю, ты вообще где?

В пустоте бессмысленной, подумал Энди.

– Уже еду домой, – бодро ответил он вслух. – Прихватить что-нибудь по дороге? Индийское? Или китайское?

Писанина

– Нет, ну каковы шансы? – сказала Реджи, когда они с Ронни вышли из квартиры Винсента во Фрайаргейте. – Что человек, которого мы опрашиваем по операции «Виллет», женат на нашем трупе. Раньше был, когда она еще была не труп.

– Да уж, совпаденьице, – согласилась Ронни. – Странно. Очень странно.

Винсента Айвса ни в чем не подозревали – во всяком случае, Реджи и Ронни. Он был крошечной галочкой в их списке – деталькой пазла, кусочком безликого неба или травы, его упомянул бармен в «Бельведере», – а Винсент Айвс взял и оказался мужем убитой. Знамо дело, теперь его общая невиновность под вопросом.

Двух полицейских, явившихся к Винсенту Айвсу под дверь, присутствие Ронни и Реджи сбило с панталыку. Сначала они решили, что Ронни и Реджи – подруги Айвса, потом – что они какие-то соцработницы, и лишь когда они достали удостоверения и Реджи объявила:

– Детектив-констебль Реджи Дич и детектив-констебль Ронни Дибицки, – до полицейских дошло.

– Вы ему уже сообщили? – спросила одна.

– Что сообщили? – озадачилась Реджи.

– Про его жену, – сказала другая.

– А что про его жену?

– Да, что про мою жену? – вмешался Айвс.

– Мисс Истон, – мягко сказала ему одна полицейская, – Венди Истон, или Айвс, – вашу жену зовут так, мистер Айвс?

– Вот-вот уже бывшую жену, – пробубнил он.

– Вы не хотите присесть, сэр? – предложила ему одна полицейская. – Боюсь, у нас плохие новости про мисс Истон.

Убита! Ронни и Реджи вылупились друг на друга, переговариваясь бессловесно, выставив глаза на стебельках. Ибо кто скорее всего мог убить их даму на газоне, как не ее вот-вот уже бывший муж? Человек, сидевший прямо перед ними на диване! Реджи вспомнила клюшку в бордюре.

– «Бельведер», – шепнула она Ронни.

– Я вот тоже думаю, – шепнула та в ответ.

Затем полицейские увели Винса Айвса – сказали, что сопроводят его, он должен опознать супругу. Раз – и нету: убийство Венди Истон снова просочилось у Реджи и Ронни сквозь пальцы.

И вот что всего чудне́е, позднее решили обе, – когда Винсенту Айвсу сказали, что его жена убита, первым делом он спросил:

– А собака жива?

Они снова поехали в «Спрута и сердцевидку».

– Может, на этот раз застанем мистера Брэгга, – сказала Ронни.

Солнце уже садилось, исполосовав все небо.

– «Вон кровь Христа, смотри, струится в небе!»[64] – сказала Реджи.

– Чё? – переспросила Ронни.

– И снова здравствуйте, миссис Брэгг. А мистер Брэгг уже дома?

– Нет.

– А вы скоро его ждете?

– Нет.

– Я тогда оставлю свою визитку. Попросите его нам позвонить, хорошо?

– «Тебя мы ищем тут и там», – сказала Реджи, когда они вернулись в машину. Они сидели и поедали одну упаковку орехов и изюма на двоих. – Алого Пимпернеля[65], – прибавила она. – Тоже был славен неуловимостью. Как наш мистер Брэгг.

– Может, записаться постояльцами? – предложила Ронни. – Тогда, наверное, застанем.

Они доели орехи и изюм. Ронни сложила упаковку и сунула в пакетик, который они держали в машине под мусор. Даже мусор у них был аккуратный.