Большое кочевье - [151]

— Что ты, Семен, на кой черт тебе Тахтоямск? Пойдем на Маякан! — с жаром поддержал Семена Николай. — И нам нужен еще один пастух, и Василию Ивановичу…

— Ну вот, Василий Петрович, полюбуйся, — обратился Плечев к Шумкову, досадливо морщась и кивая на Скребыкина. — Вот тебе результат. Я еще зимой говорил, что во второй бригаде с дисциплиной неблагополучно, люди там работать не хотят. При Слепцове бригада еще кое-как держалась, а теперь — развал, разгильдяйство! Сколько раз я тебе говорил: съезди, Василий, поживи с ними… Это же твоя обязанность! Действительно, скоро пастухам придется трактор в тундру посылать, чтобы они смогли перекочевать на другое место. И не только оленей растеряют, а и сами начнут теряться… Немедленно поезжай во второе стадо! — председатель нервно постучал карандашом по стеклу. — Поживешь у них до корализации, поможешь оленей собрать, заодно приглядишься, кто там воду мутит и что надо сделать, чтобы эта вода была светлой. — Плечев пристукнул ладонью. Несколько мгновений поразмыслив, помягчев голосом, обратился к нахохлившемуся Скребыкину: — Ты, Семен Егорович, вовремя тревогу поднял. Дисциплина у вас в бригаде действительно разваливается. Но как же быть, Семен Егорович, а? Выход где? Ты уйдешь, Санников уйдет — кто же останется? Молодежь? Они ведь, сам говоришь, ничего не могут. Кто же молодых научит? Вы, старшие пастухи, костяк бригады, костяк всего оленеводческого хозяйства. На вас все держится! Ведь правду говорят: были бы кости, а мясо нарастет. Значит, вся надежда теперь и на тебя, Семен Егорович! Ты должен помочь колхозу, мы на тебя надеемся. Ты уж выручи нас, пожалуйста, потерпи до корализации, а там мы вопрос о бригадирстве Попова вынесем на правление. Придется его отстранить от бригадирства — парень он хоть и грамотный, но достаточной практики таежных наук не имеет, а главное… — Плечев пощелкал пальцами, подыскивая подходящее слово, — главное — не болит у него душа за свое дело — вот в чем беда. Назначим бригадира из старших пастухов, — председатель намекающе посмотрел на растерявшегося пастуха. — Надо ставить бригадиром честного, опытного пастуха, болеющего за свое производство. Значит, Семен Егорович, мы с тобой договорились — дня два отдохнешь, а послезавтра с Василием Петровичем поедете. На собачках-то можно уже к вам проехать? Ну вот и отлично! Вот и отлично, Семен Егорович. Сейчас я тебе аванс распоряжусь выдать.

Плечев торопливо, с озабоченным видом принялся отыскивать что-то на столе, одновременно искоса, украдкой наблюдая за реакцией пастуха.

— Сколько тебе, Семен Егорович, денег-то выписать?

Скребыкин, не отвечая, напрягаясь лицом, тискал в руках перчатки.

Торопливо что-то написав, Плечев протянул Скребыкину записку:

— На, Семен Егорович, отдашь главбуху, я тебе полсотни рублей выписал…

Скребыкин еще колебался, медлил, еще хотелось ему что-то возразить, но рука его уже неуверенно потянулась к бумажке. А председатель-бестия смотрит весело и подбадривающе, и во взгляде его нет и тени сомнения в том, что Скребыкин возьмет бумажку.

— Если главбух скажет, что денег в кассе нет, скажи, чтобы занял в магазине, магазин как раз уже открылся. — Голос председателя заботлив, а слово «магазин» он произнес с особенным нажимом… — Поторопись, Семен Егорович, главбух собирался сегодня в Брохово ехать.

Скребыкин послушно встал, сунув перчатки под мышку, торопливо пошел к двери, но на пороге вдруг остановился, точно что-то позабыв, постоял секунду-другую, медленно повернул голову и, усмехнувшись, погрозил председателю пальцем:

— Ай, председатель! Хи-и-итрый! Уй-ю-юй какой хитрый!

Плечев весело, удовлетворенно засмеялся.

— Ну, а теперь с тобой давай разберемся, — продолжая улыбаться, повернулся Плечев к Родникову, когда за Скребыкиным захлопнулась дверь. — Скребыкина я уговорил, теперь за тобой очередь…

— К чему клоните? — насторожился Николай.

— Ага-а, испугался уже! Ну ладно — не буду томить. Быка за рога хватаю! Знаю, знаю: у тебя уже рюкзак увязан и ты хочешь на Маякан. Но у меня другое предложение. Значит, так, Николай. — Плечев почесал пальцем переносицу, заговорщицки посмотрел на Шумкова. — В этом году колхозу отпустили большой план на дикую пушнину. В прошлом году мы отвертелись, а нынче нас за это наказали и дали план в два раза больше, чем всегда. Решено направить на промысел три звена по два человека. Вчера у меня был Кодарчан — собирается на промысел, о тебе спрашивал…

Плечев смолк, улыбаясь, ждал. Шумков тоже смотрел выжидающе. После того как Родников выступил на собрании, Шумков стал его побаиваться.

— Ну так что, к Кодарчану-то пойдешь или нет?

— Придется пойти, — с наигранной досадой сказал Николай, но, не удержавшись, довольно заулыбался, шутливо передразнил Скребыкина: — Ай, председатель! Уй-ю-юй какой хитрый!

— Ну вот и второго уговорил! — довольно засмеялся Плечев, пробарабанив пальцами маршевую дробь. — Иди к Кодарчану, обсудите, что вам нужно для промысла. Так, с тобой все ясно. Остается найти еще четырех охотников. Василий Петрович, ты Христофорова давно видел? Как у него со здоровьишком?..