Большие ожидания - [2]

— Но ведь не ваша мать пропала!

— Она тоже была мне не чужой.

— Была. А для меня она и сейчас не чужая. Они ждут помощи, я уверена, она жива! Не могла она погибнуть в шаге от мечты!

— Лика, ты так молода. Только закончила академию. Тебя с радостью возьмёт Центр космических исследований. Да, в конце концов, даже заграницей оторвут с руками! У тебя хороший шанс дожить до безопасных межзвёздных полётов. Понимаешь меня? Бе-зо-пас-ных. Не надо приносить себя в жертву. Пора перерезать пуповину и выйти из тени Липы!

Лика слушала, не прерывая. Она видела искренне желание помочь, но не могла отказаться, права не имела. Шесть лет она чувствовала себя, будто её после крушения лайнера выбросило в океан, она плыла, силясь выйти на твёрдую землю, но так и осталась на качающемся плоту. А твердь есть где-то, но так далеко, что постепенно превратилась в миф, вроде земли обетованной.

— Я должна себе, не ей! Я хочу сделать имя, это шанс прогреметь на весь мир. Мне двадцать пять, достаточно, чтобы решать свою судьбу! Я не хочу всю жизнь изучать инопланетную жизнь в теории. Мама свой шанс не упустила. У меня её дневники, записи, результаты расшифровки капсулы с посланием и выводы.

— Они нам известны. Антропоморфные сущности! Предположительно углеродной природы! — Дмитриев степенно поднялся и принялся расхаживать по комнате в задумчивости.

Лика ждала, пока он заговорит. Стоит подписать расширенный контракт, и через десять дней она ступит на борт «Гамаюн» как полноправный участник второй экспедиции.

— Валери, два кофе, пожалуйста! — внезапно произнёс Роман Иванович. Система, встроенная в здание, сейчас же отреагировала. В углу зашипела кофемашина, андроид подкатил к хозяину на передвижном столике две чашки с чёрной дымящейся жидкостью. Роман Иванович заботливо поставил одну на подлокотник кресла Лики, погладив её по забранным в кулю волосам. Нежданная ласка отозвалась болью в сердце. Лике хотелось вскочить и убежать или возмутиться, показать, что ей неприятно, но она как обычно стерпела. — Я помню, какой ты была стеснительной при нашем знакомстве. Сколько тебе было? Лет восемь?

— Девять.

— Точно. Ты пряталась за мать, и ни в какую не хотела взять шоколадного зайца. Те же голубые глаза, как и твоей мамы, будто время повернуло вспять, и я вижу её перед собой.

— Не очень. К чему эти разговоры? Я хочу немедленно подписать контракт. Я лечу на Проксима Центавра b в качестве астробиолога, — Лика сказала это, глядя в тёмные глаза собеседника. Он первым отвёл взгляд, в котором Лика прочитала сожаление и… разочарование.

Другую кандидатуру двигает? Ну уж нет, Лика шла к цели напролом, как бульдог вцеплялась и не отпускала, пока не получит своего. Мать учила быть хитрой, но всё зря: уловки, ужимки, кокетство не для неё. Было жаль Романа Ивановича, хотелось сказать что-то одобряющее, примирительное:

— Я не подведу Центр, — мягко произнесла она.

— Дело не в этом. Пей кофе, остынет!

Кофе оказался с кислинкой, тёплый и терпкий. Лишь чернота роднила его с холодным космосом.

— Команда не самая дружелюбная. Они все или почти все отменные профессионалы, но за психологический климат не ручаюсь. После пропажи первых звездолётов, мало кто горит желанием лететь туда снова. От нашей страны в команде будет только две женщины, ты и лингвист. Но она замужем за вторым бортинженером. А ты будешь одна, два года на полёт в один конец, и неизвестно, сколько вы пробудете там. Подумай ещё одну ночь.

— Это ничего не изменит!

— Мне будет спокойнее, и совесть чиста, — вздохнул Роман Иванович и развернулся в кресле к окну. — Возьми, там сведения о команде. Обещай посмотреть!

Лика увидела прозрачный кусок гибкого пластика, флешку. Она медленно взяла её и спрятала в карман.

Заместитель повернулся и посмотрел пристально, Лика кивнула и встала.

— Я провожу тебя.

Она повернулась и не знала, что сказать. Это было необычно, да и причин не было. Прослушка давно стала обыденностью, от которой отмахивались, не замечая, как от летящего тополиного пуха в июне

Заместитель главного в отделе хочет что-то сказать ещё, что не предназначено для чужих ушей?

— Я найду выход, — произнесла Лика, не оборачиваясь, рука её уверенно нажала на кнопку справа, и дверь бесшумно отъехала в сторону. В коридоре всё также чисто, тихо и стерильно бело, будто он поглощает и перерабатывает всё живое.

«Не отстанет!» — подумала она, чувствуя, как он идёт следом по коридору. Зачем её отговаривать? Всё решено давно, ещё когда счастливая Олимпиада, помахала ей на прощанье, выходя из квартиры. Проводы мать не любила. Лика запомнила, как блестели её коротко стриженные волосы в полумраке ламп прихожей, на лицо матери падала тень, выделялись лишь голубые глаза, словно она - северная принцесса из древней сказки. Анжелика пообещала, что станет такой же, что Липа сможет ей гордиться, что будет одной из первых, кто опишет внеземную форму жизни, основываясь на практике, а не на математических моделях и обрывочных сведений о гравитации чужой планеты.

— Что вы хотите? — Лике надоело, она повернулась и посмотрела в глаза Романа Ивановича. Он постарел, как постарел! А ведь лет на десять младше матери. Та последние годы выглядела её ровесницей. Ну, почти, и это почти злило Липу. Мать молодилась и боялась старости гораздо больше, чем глубин космоса.