Большие неприятности - [52]

Воздух аэропорта насыщен затхлой тропической гнилью и мешаниной на разных языках — в основном испанском, но также английском, креольском, немецком, французском, итальянском и, наверное, самом специфическом — языке пассажира-круизника. Только что прибывшие круизники, как правило, одеты в новые, с иголочки круизные костюмы. Они следуют группами за своими гидами, которые держат в руках названия круиза. Рассказывают друг другу о разных круизах, в которых побывали, громко смеются любой шутке, а кто-нибудь из них шутит каждые сорок пять секунд — о том, сколько им предстоит выпить, просадить в азартные игры или купить. Круизники, возвращающиеся домой, ведут себя потише: они устали, прокалены солнцем, страдают с перепоя и обрюзгли от еды по одиннадцать раз в день, которую приходилось поглощать не от голода, а потому… что все включалось в стоимость тура. Некоторые женщины решились заплести волосы мелкими косичками и украсить бусинками — стиль, прекрасно идущий молоденьким карибским девчушкам, но комичный и даже ужасающий на головах большинства особ, которым перевалило за шестнадцать. Другие пассажиры прижимают к себе дурно изготовленные серийным способом предметы «народного искусства» — особенно популярны громадные, некрасивые, никчемные трости. И великое множество людей тащит самый главный трофей заморского круизника — коробки с дешевой выпивкой! Неважно, что они потратили на путешествие тысячи долларов. Главное — сэкономить десять баксов за бутылку виски, коньяка или ликера, которые они так никогда и не выпьют. Но будут милями носить по аэропортам, перегружать из самолета в самолет, чтобы, вернувшись домой, вынуть из коробки, засунуть в шкаф и месяцы и годы демонстрировать гостям: «Мы это купили за двадцать три с полтиной на Виргинских островах. Представляете, сколько это стоит здесь!»

В тот вечер, когда сюда заявился Снейк со своей командой и с атомной бомбой, в аэропорту царил еще больший, чем обычно, хаос. В Чикаго стояла плохая погода, а это означало, что в Западном полушарии откладывался практически каждый рейс, включая запуски космического «Шаттла». И хотя контрольная вышка не сообщала причины, некоторые авиакомпании уже столкнулись с другой проблемой: не получали разрешения на вылет даже отсроченные ранее рейсы. Билетные стойки осаждали разъяренные пассажиры, стремившиеся протолкаться вперед, чтобы без всякого толку поругаться с разъяренными представителями авиакомпаний. Уже пришлось вызывать полицию, чтобы арестовать возвращавшегося домой круизника, который не на шутку разбушевался и угрожал билетному агенту сувенирной тростью.

Первым в двери аэропорта прошел Эдди. За ним Пагги с чемоданом. И потом Снейк, у которого одна рука была замотана майкой, а другой он держал за запястье Дженни. Снейк раньше никогда не бывал в международном аэропорту Майами и теперь, увидев остервенелую толпу, на какое-то мгновение захотел повернуться и убежать. Но стиснул пистолет — свою волшебную палочку, и это мгновение слабости прошло. Он не станет снова побираться!

— Нам куда? — спросил Эдди, уставясь на бурлящий аэропорт. Никогда он не чувствовал себя настолько чужаком, хотя чужаком он чувствовал себя всегда и везде.

— Туда, — Снейк ткнул наобум в сторону билетных стоек и направил на Пагги укутанный майкой пистолет. — Не отходи далеко, малый. Ни на шаг дальше, чем сейчас.

Они медленно пробирались сквозь толпу — впереди Эдди, за ним Пагги с контейнером, следом Снейк, волочивший Дженни, которая едва переставляла ноги и смотрела вперед невидящим взглядом. Название первой авиакомпании, к которой они подошли, Снейк, как ни силился, не понял. Она летала в города, о которых он слыхом не слыхивал. За стойкой все говорили по-испански. И он кивнул Эдди, чтобы тот двигался дальше. Они миновали еще с полдюжины непонятных авиакомпаний и приблизились к небольшой стойке, у которой человек шесть выстроились в очередь к единственному агенту. Над стойкой висел оранжевый плакат:

АЭРОШОК!

ВАШИ ВОРОТА НА БАГАМЫ

ЕЖЕДНЕВНЫЕ ВЫЛЕТЫ ПО РАСПИСАНИЮ

У Снейка приятно екнуло сердце. Багамы! Он дал знак Эдди, чтобы тот встал в очередь. Они начали проталкиваться вперед: Снейк крепко держал Дженни и время от времени тыкал в спину Пагги пистолетом. Через десять минут они стояли перед агентом.

Агент, мамаша-одиночка по имени Шейла, работала без перерыва вот уже четырнадцать часов, потому что как раз в этот день уволились три ее сослуживицы. «Аэрошок!» испытывал трудности с рабочей силой: задержки с зарплатой были здесь таким же частым явлением, как и задержки рейсов. Авиакомпанией владели два брата из Норт-Майами-Бич, которые преуспели в борьбе с насекомыми и решили завести собственную авиакомпанию, чтобы иметь законный повод летать на Багамы — играть по-крупному и предаваться любви, конечно, не с женами. Авиакомпания существовала второй год, и братья все больше и больше времени проводили на Багамах и все меньше внимания уделяли таким производственным мелочам, как зарплата, расписание и привлечение на работу квалифицированного персонала.

Федеральное управление гражданской авиации особенно заинтересовалось «Аэрошоком!» после того, как получило необыкновенно большое число жалоб пассажиров о задержках и отмене вылетов. А две недели назад у чиновников и вовсе полезли на лоб глаза: борт «Аэрошока!», пилотируемый из Майами в Нассо летчиком с сомнительными правами, приземлился в Ки-Уэст, а даже далекие от авиации люди понимают, что это несколько сотен миль в противоположную сторону. Федеральное управление, по слухам, готовилось закрыть «Аэрошок!», и моральный дух еще не успевших уволиться сотрудников был очень низок. Но ниже всех — у Шейлы. Мало того, что она целую вечность простояла на ногах, общаясь с недовольными клиентами. Только что ей позвонила няня, на которую Шейла с трудом наскребла денег, и сообщила, что ее двухлетнюю дочь вырвало. А до этого механик, ремонтировавший ее «Форд-Таурус» 1987 года, которому постоянно что-нибудь требовалось, сказал, что машине нужен серьезный ремонт ходовой части.