Большие неприятности - [45]

— Нет, — отозвался Генри. — Но зато много слышу.

— Да-а, — протянул Леонард. — Звуки такие, будто крушат мебель… Или как рэп.

— Что бы там ни было, — бросил Генри. — Я почти дозрел… Эй, посмотри-ка сюда!

— Господи, это еще кто? — Леонард увидел, что в дверях появился пыхтящий, напрягавший всю силу Уолтер, который тащил стеллаж. — Неужели коп?

— Полицейское управление Майами, — определил Генри. — Но какого дьявола он делает?

— Вроде прикован к какой-то штуковине… Черт меня побери! — Леонард заметил Артура.

— Это же наш приятель, — воскликнул Генри. — Ничего не скажешь, ведет интересную жизнь.

Они наблюдали, как огромный краснолицый полицейский тащил еще более огромный, чем он сам, стеллаж, за которым, упираясь, волочился Артур Герк. Оба медленно, но неумолимо приближались к той самой раздвижной стеклянной двери, которую Генри прострелил накануне. Дырку успели заклеить липкой лентой.

Когда стеллаж находился в нескольких футах от двери, Генри объявил:

— Я принял решение.

— Какое? — спросил Леонард.

— А вот какое: собираюсь ликвидировать нашего приятеля.

— Прямо сейчас? Когда он привязан к полицейскому?

— Именно. Полицейский пристегнут наручниками к этой штуке и ничего нам не сделает. Я хочу завершить дело и убраться восвояси. Чем дольше мы здесь остаемся, тем больше тут творится всяких дуростей.

— Ты прав, — согласился Леопард. — Это самый паршивый Дуроград в США.

— Покончим с делом, — Генри поднял винтовку, — и милости просим в аэропорт.

— Аминь, — Леонард промахнулся по москиту. — Аэропорт — это звучит прекрасно.

Пес Роджер не мог решить, как поступить. С одной стороны, надо было рычать на жабу-вражину. Но с другой, из дома приближались люди, у которых могла оказаться еда. Плюс к этому подтянулись другие — те, которых он раньше приветствовал в дальнем конце сада. Где-то в уголках его примитивного мозга возникло воспоминание: они пахли весьма недурно. Не проверить ли их опять? Но как быть с жабой? И с теми, что в доме? Просто голова кругом!

Уолтер попытался раздвинуть дверь во внутренний дворик. Но она оказалась закрыта, а запор был из тех, что предполагал наличие ключа.

— Где ключ? — спросил он Артура.

— Понятия не имею, — ответил тот. Он чувствовал себя несчастным. К тому же кровоточило запястье — там, где его натерло наручником.

— Ясно, — Уолтер дергал стеллаж до тех пор, пока он не встал параллельно двери. — На счет «три» вышибем им дверь!

— Черта с два.

Уолтер собрался с силами и произнес:

— Раз!

— Чем они занимаются? — спросил Леонард.

— Представляют собой прекрасную мишень, — Генри смотрел в винтовочный прицел.

— Два, — объявил Уолтер.

— Это же стекло, придурок, — испугался Артур. — Ты нас угробишь!

— Три! — со всей своей недюжинной силой Уолтер пихнул стеллаж. И именно в этот миг произошли еще две вещи: первая — Генри надавил на курок. И вторая — Роджер решил, что в его загруженном распорядке дня найдется время, чтобы пообщаться с новыми друзьями, и влепился головой Генри в пах. В результате пуля вместо того, чтобы пройти сквозь череп Артура, прошла несколько выше. Однако в свете того, что случилось дальше, никто бы не решился сказать, было ли это для него везеньем или вовсе наоборот, — тяжелая стальная конструкция протащила Артура по битому стеклу и выкинула во дворик. И он, оглушенный, угодил лицом в миску Роджера и крепко прижался губами и носом к жабе-вражине.

Жаба, не испытывавшая ни малейшего желания делиться едой Роджера, немедленно опустошила две железы за глазами, направив Артуру в лицо две молочные струйки в высшей степени галлюциногенного буфотенина. Артур завопил и отпрянул от миски После чего жаба преспокойно продолжила обед.

Генри и Леонард в темноте направлялись к стене — не бегом, просто решительным шагом.

— Ты в него попал? — спросил Леонард.

— По-моему, да, — ответил Генри. — На меня прыгнула собака, но я успел заметить, как наш приятель свалился.

— Коп тоже свалился, — напомнил Леонард.

— Свалился, — согласился Генри. — Наверное, пригнулся, когда услышал выстрел.

— У тебя есть какие-нибудь соображения, зачем коп помогал нашему приятелю таскать по дому тяжеленный стеллаж?

— Нет, — честно признался Генри.

— Дуроград, мать его, — буркнул Леонард.

— Что это за улица такая с названием Гарбанзо? — Грир смотрел на карту, а Сейтц вел машину. — Нет, ты послушай, что здесь за названия: Локват, Кумкват. Только подумай, Кумкват. На перекрестке налево. Как ты думаешь, контейнер у них?

— Похоже на то, — ответил Сейтц. — Конечно, всякое может быть. Но мне кажется, старина Иван не обманул.

— Я тоже так думаю, — согласился Грир. — Наверняка ему не хочется, чтобы и второй ботинок у него продувался, как первый. Приехали: Гарбанзо, дом двести тридцать восемь… А что у них с воротами?

— Кто-то уезжал в большой спешке, — предположил Сейтц.

— Интересно бы знать куда.

— Будем надеяться, что в доме нам это объяснят.

Уолтер был погребен под кучей стекла и пытался поднять стеллаж. От Артура помощи ждать не приходилось. Он ничком лежал с другой стороны, подвывал и свободной рукой тер горящее лицо.

— Ну, давай же! — Уолтер потряс стеллаж. — Давай же, вставай!