Большие надежды - [60]

— Ты теперь молодецъ, Пипъ, сказала она, обводя своей палкой около моей фигуры, словно она была волшебница, произведшая во мнѣ перемѣну, и теперь ниспосылала на меня послѣдніе свои дары.

— Съ-тѣхъ-поръ, какъ я былъ у васъ, на мою долю выпало неожиданное счастье, пробормоталъ я: — и я такъ благодаренъ, миссъ Гавишамъ…

— А-а! сказала она, смотря съ восхищеніемъ, какъ Сару коробило отъ злости и зависти. — Я видѣла мистера Джаггерса и слышала о твоемъ счастьи, Пипъ. Такъ ты завтра ѣдешь?

— Дк, миссъ Гавишамъ.

— Тебя усыновилъ богатый человѣкъ?

— Да, миссъ Гавишамъ.

— Но ты не знаешь его имени?

— Нѣтъ, миссъ Гавишамъ.

— И мистеръ Джаггерсъ сдѣланъ твоимъ опекуномъ?

— Да, миссъ Гавишамъ.

Во время этого разговора миссъ Гавишамъ вполнѣ наслаждалась, видя зависть и удивленіе Сары.

— Ну, продолжала она:- теперь передъ тобою завидное поприще. Веди себя хорошо, заслужи твое счастье и слушайся всегда мистера Джаггерса.

Она посмотрѣла при этомъ на меня и на Сару, и выраженіе лица послѣдней вызвало у нея невольную улыбку.

— Прощай, Пипъ! Ты, вѣдь, всегда будешь называться Пипомъ?

— Да, миссъ Гавишамъ.

— Прощай, Пипъ!

Она протянула мнѣ руку. Я, вставъ на колѣни, поцаловалъ ее. Я заранѣе не приготовился, какъ съ ней проститься, и теперь внезапно эта свѣтлая мысль осѣнила меня. Миссъ Гавишамъ посмотрѣла на Сару Покетъ съ торжествомъ, и когда я вышелъ изъ комнаты, она стояла у стола съ кучею паутины, опираясь обѣими руками на костыль и окруженная мглою полуосвѣщенной комнаты.

Сара Покетъ проводила меня до самой калитки, точно я былъ домовой или привидѣніе, объ уходѣ котораго необходимо увѣриться своими собственными глазами. Она никакъ не могла придти въ себя отъ удивленія и замѣшательства. Выходя, я сказалъ:

— Прощайте, миссъ Покетъ. Но она только безсознательно на меня взглянула, какъ-бы не понимая моихъ словъ.

Отъ миссъ Гавишамъ я воротился поспѣшно въ Пёмбельчуку. Тамъ я снялъ свое новое платье, завязалъ его въ узелъ и отправился домой въ старомъ. Признаться сказать, мнѣ теперь было гораздо-легче, хотя я и несъ узелъ.

Итакъ, эти шесть дней, казавшіеся мнѣ такимъ длиннымъ срокомъ, пролетѣли быстро и уже грозное завтра пристально смотрѣло мнѣ въ глаза. Но мѣрѣ того, какъ уходили вечера, которые мнѣ оставалось провести съ Джо и Бидди, я начиналъ все болѣе-и-болѣе цѣнить ихъ общество. Въ этотъ послѣдній вечеръ я, для ихъ удовольствія, одѣлся въ свое новое платье и просидѣлъ въ немъ до-тѣхъ-поръ, когда мы разошлись спать. По случаю моего отъѣзда, мы имѣли хорошій ужинъ, неизбѣжную жареную курицу, и кончили бутылкою подслащеннаго пива! Всѣ мы были очень-грустны, хотя и старались казаться веселыми.

Мнѣ слѣдовало на другой день отправиться изъ дома въ пять часовъ утра. Я сказалъ Джо, что желалъ пойдти одинъ въ городъ, съ своимъ мѣшкомъ въ рукѣ. Я боюсь, очень боюсь, что единственной причиной этого желанія была мысль: какая страшная будетъ противоположность между мною и Джо, если мы вмѣстѣ пойдемъ въ контору дилижансовъ. Я увѣрялъ себя, что вовсе не такова была причина; но когда я пошелъ спать послѣдній разъ въ свою маленькую комнатку, во мнѣ что-то заговорило, что другой причины-не могло быть. Я хотѣлъ тотчасъ же сойдти внизъ и упросить Джо идти со мною, однако, я этого не сдѣлалъ.

Всю ночь мнѣ грезилась экипажи, скачущіе по всѣмъ направленіямъ, исключая Лондона; запряжены въ нихъ были то собаки, то кошки, то свиньи, то люди, только однѣхъ лошадей не было видно. Кромѣ того, мнѣ мерещились всевозможныя несчастья въ дорогѣ. Наконецъ, разсвѣло; птички запѣли. Я проснулся, всталъ съ постели и, полуодѣтый, сѣлъ къ окну, чтобъ въ послѣдній разъ взглянуть на знакомую картину, и тутъ опять заснулъ. Бидди, должно-быть, встала очень-рано, чтобъ приготовить мнѣ завтракъ, потому-что я не проспалъ и часу, какъ сильный запахъ изъ кухни разбудилъ меня. Я вскочилъ, испуганный мыслью, что вѣрно уже очень-поздно. Но долго еще, уже совершенно одѣтый, я не рѣшался сойдти внизъ, хотя слышалъ тамъ шумъ чашекъ и тарелокъ. Я все отпиралъ и запиралъ свой мѣшокъ въ тяжелой нерѣшительности, пока, наконецъ, Бидди не закричала мнѣ, что уже поздно.

Я на-скоро позавтракалъ безъ всякаго аппетита, всталъ и отрывисто сказалъ, какъ-бы новость: Ну, я думаю, мнѣ пора и отправляться.

Сказавъ это, я поцаловалъ сестру, которая, по обыкновенію, покачивалась въ своемъ креслѣ, усмѣхаясь и кивая головою, потомъ поцаловалъ Бидди и кинулся на шею Джо. Вырвавшись изъ его объятій, я взялъ свой мѣшокъ и вышелъ изъ дома. Пройдя немного, я услышалъ шумъ за собою, обернулся и увидѣлъ послѣдній разъ Джо и Бидди, бросавшихъ вслѣдъ за мною, по древнему обычаю, старые башмаки. Я остановился и замахалъ имъ шляпой; Джо, махая рукою по воздуху, крикнулъ во всю глотку:

— Ура!

А Бидди закрыла лицо передникомъ.

Я шелъ довольно-скоро, размышляя, что легче было покидать свой домъ, чѣмъ я полагалъ, и какъ неприлично было бы, еслибъ въ виду всѣхъ въ городѣ кинули подъ дилижансъ старый башмакъ. Я насвистывалъ и шелъ далѣе, какъ-будто ни въ чемъ не бывало. Въ деревнѣ было все тихо и спокойно; туманъ торжественно подымался съ земли, какъ-бы открывая предо мною весь міръ. Сколько юныхъ, невинныхъ лѣтъ провелъ я здѣсь! Открывавшійся предо мною свѣтъ былъ такъ обширенъ, такъ неизвѣстенъ! Все это растрогало меня и, проходя мимо столба у выхода изъ деревни, я неожиданно залился горькими слегами. Обнявъ указательный палецъ столба, я проговорилъ: