Большие деньги - [181]

Ему было куда приятнее развлекать участников всевозможных премьер и любимчиков сцены в своем Холланд-хаусе.

В те годы, когда Бродвей заканчивался на Сорок второй улице, Миллисент Уилсон танцевала в шоу «Девушка из Парижа» вместе со своей сестрой; она выиграла конкурс популярности в его «Морнинг телеграф» и в придачу руку и сердце Уильяма Рандолфа Херста.

В девятьсот четвертом он истратил кучу денег, чтобы его имя в электрических лампочках появилось на съезде демократической партии в Чикаго, где он выставил свою кандидатуру на пост президента страны, но судья Паркер[38] при поддержке Уолл-стрит увел у него из-под носа такую заманчивую должность.

В девятьсот пятом он выставил свою кандидатуру на пост мэра Нью-Йорка по списку муниципальных собственников.

В девятьсот шестом он чуть не стал губернатором, но все же уступил серьезному усатому Хьюгу. По всей стране стали расти как грибы после дождя клубы с лозунгом: «Херста – в президенты». Он продолжал пробивать свою дорогу в политике под мелодию «Повальсируй со мной снова, Уилли», не жалея собственных миллионов.

Ему удалось привлечь к судебной ответственности своего конкурента Джеймса Гордона Беннета за размещение в «Нью-Йорк геральд» непристойных объявлений, за что тот был оштрафован на двадцать пять тысяч долларов, и этот его подвиг, нужно сказать, не стяжал ему большой славы в некоторых кругах.

В девятьсот восьмом печатал разоблачительные статьи о деятельности «Стандард ойл», а его «Письма Арчиболда» доказали, что тресты дают крупные взятки на лапу видным политикам. Он стал кандидатом в президенты от партии Независимости, которая, как утверждают, почти целиком состояла из его служащих.

Такие же миллионеры, как и он, считали его предателем своего клана, но он так отвечал на эти яростные обвинения:

Вы хорошо знаете, что я верю в частную собственность, и вы хорошо знаете, какую я занимаю позицию в отношении личных состояний, но разве не лучше, если в этой стране интересы недовольных буду представлять я, чем. кто-то другой, такой, у кого нет такой реальной собственности, как у меня?

К девятьсот четырнадцатому, несмотря на то, что он стал крупнейшим владельцем газет в стране, несмотря на то, что ему принадлежали сотни квадратных миль горных разработок в Калифорнии и Мексике, десятки крупных поместий, его дела находились в таком расстроенном состоянии, что порой он не знал, где ему занять миллион долларов, а с политической точки зрения все его считали крысиным ядом.

Все его миллионы, с которыми он расставался так легко, все его искусство вкладывать свои собственные мысли в голову простого человека так и не смогли стать мостиком через узенький Рубикон, отделявший политика-любителя от политика-профессионала (может быть, он слишком быстро забывал все свои разочарования после того, как покупал первоклассного журналиста, или вышитые шлепанцы, по преданию, принадлежавшие Карлу Великому, или позолоченную кровать, в которой, как утверждают, спала любовница короля).

Иногда ему удавалось стать над схваткой и увидеть все как есть на самом деле, ясно. Он использовал всю мощь своих газет все свои блестящие способности издателя чтобы не допустить в стране военного психоза и чтобы она осталась нейтральной в первой мировой войне;

он выступал против предоставления займов союзникам, поддерживал Брайана в его одинокой борьбе за интересы Соединенных Штатов Америки, которые должны быть выше, по его мнению, интересов банков Морганов и бизнесменов-англофилов на Востоке; за такую деятельность его всячески высмеивали, клеймили как прогермански настроенного американца, а когда Америка все же вступила в войну, то среди его слуг появились шпики,

агенты секретных служб шарили в его личных бумагах, неслышно на толстых резиновых подошвах бродили возле' его столовой на Риверсайд-драйв, чтобы проверить слухи о каких-то странных разноцветных огнях в его окнах.

Он выступил против мирного Версальского договора и Лиги Наций

он доказал, что он такой же патриот, как и все другие, явившись на призывной пункт

печатая газеты с красно-бело-голубыми полями на страницах и маленькие американские флажки с обеих сторон строки даты

постоянно вызывая беспорядки по ту сторону Рио-Гранде

пытаясь всем доказать, что не так страшно пугало «Янки Дудл», как его малюют

самый большой в мире военно-морской флот.

Нью-Йорк поддержал его, избрав на пост мэра выдвинутого им кандидата Неподкупного Джона Хайлана, но Эл Смит в свою бытность героя уличных тротуаров дал ему по рукам, когда Херст предпринял новую попытку вскарабкаться на демократический Олимп.

Несмотря на громадные расходы, связанные с печатанием фальшивых документов, ему так и не удалось начать войну с Мексикой.

Несмотря на сотни тысяч долларов, вложенных в киностудии, ему так и не удалось сделать свою любимую дивой Америки, кинозвездой.

Все чаще король газетной империи удалялся в свое феодальное поместье Сан-Симеон на тихоокеанском побережье, где создавал свой личный зоопарк, продолжал вмешиваться в кинопроизводство, собирал коллекцию складов, набитых гобеленами, мексиканскими седлами, всевозможными безделушками, фарфором, парчой, дорогой вышивкой, старинными комодами, столами и стульями, трофеями поверженной Европы,