Большие безобразия маленького папы - [12]

И бледнолицые разведчики, подхватив кошелки, с трудом протиснулись в дырку и исчезли. Из лопухов осторожно выглянула пленник-секретарь. Сын Великого Вождя с боевым кличем возник у столба-кабинета. Бледнолицые стали еще бледнее.

— Жрите! — великодушно сказал он. — Томагавк уже скоро сделают.

Сын Великого Вождя был хитер, как змей. Сделав вид, что уходит, он затаился в лопухах. Пленник-секретарь развернула пакет и вытащила кляп. Пленник-староста тут же заорал:

— Дура, почему раньше не вытащила! Что за безынициативность!

— Никто не говорил…

— Малосознательный элемент! Жрать будем потом! Развязывать меня не надо. Пусть начальник лагеря сам убедится в достоверности нижеизложенных фактов. Бери карандаш и приступай к исполнению своих секретарских обязанностей. Диктую: Начальнику лагеря «Золотой улей» тов. Петрищеву Вэ Гэ от старосты отряда младших школьников «Активист» Петренко Пэ А. Докладная записка. Ув. тов. начлаг!

— Это шифровка? — испуганно спросила Иванова-Задунайская.

— Не встревай, когда руководство лагеря ведет переписку. Продолжаю: Обращаю Ваше внимание на то, что во вверенном мне отряде в результате происков неустойчивых элементов допущен ряд серьезных нарушений правопорядка. Анархо-индивидуалистическая группировка, именующая себя «Апачи», категорически отказалась подчиняться избранному законным путем руководству отряда и в худших традициях бойскаутского движения привязала меня к столбу и заткнула мне рот в буквальном смысле этого слова, опасаясь моего влияния на широкие массы отряда. Я героически переношу выпавшие на мою долю испытания, но положение мое ужасно. Хулиганствующие элементы готовят мне публичную казнь через метание томагавка, что может пагубно отразиться на репутации вверенного Вам лагеря. Есть основания предполагать, что все происходящее — результат заранее спланированной и тщательно подготовленной акции, ставящей своей целью захват власти в нашем лагере. Прошу принять меры для пресечения преступной деятельности так называемых «Апачей» и освобождения меня из заключения, которому я подвергся в результате проявленной мной принципиальности…

— Ша! — сказал Сын совсем как Великий Вождь, появляясь перед столбом. — В этот раз я еще не отрежу тебе язык — пусть твою судьбу решает Ученый Совет Старейшин, но коршуны уже кружат над твоей головой! — Сын Великого Вождя исполнил несколько ритуальных телодвижений, воткнул кляп на место, выхватил из рук пленника-секретаря документ и скрылся в пампасах.

В суровом молчании слушали апачи предательскую записку.

— Бойкот! — крикнул кто-то.

— Темную!

— Морду набить! При свете.

— Хватит разрисовывать томагавк, — заявил самый крупный апач Толик. — Пошли! Уж я-то мимо лба не попаду.

Папа похолодел.

— А я прямо в нос попаду!

— А я в значок и в глаз!

— Нет, нет, что вы! Так нельзя, — засуетился Папа. Он теребил воротничок своей дурацкой матроски. Треснувшие очки висели на самом кончике носа.

— Не возникай, вождь, — сказал Толик, взвешивая томагавк в руке. — А то и тебя сейчас испытаем!

Папа струсил. Но ненадолго.

— Ты не апач, а апаш, Толян! — сказал Папа, чтобы сказать хоть что-то.

— Не апач, а пачка, — поддержал Папу Сын, возмущенный неподчинением Вождю.

— Что у тебя в руке? — строго спросил Папа и ткнул Толяна пальцем в живот.

— Томагавк, сам же говорил…

— Настоящий апач знает разницу между томагавком и простой палкой с камнем. Так, апачи?

Племя дружно проорало боевой клич.

— Ша! — сказал Вождь властно. Все смолкли. — Палка с камнем только тогда становится томагавком, когда ее обкурят из настоящей Трубки Мира. Таких трубок на земле всего шесть. Нам повезло! Одна из них рядом с нами. В Занзибаровке. Она попала туда во время нашествия Чингиз-хана.

— Это у бабки Полторацкой? — спросил кто-то.

— А ты откуда ее знаешь?

— Кто же ее не знает, — примирительно сказал Толик и протянул томагавк Папе. — Только странная бабка — всех вылечивает, а деньги у кого берет, а у кого нет.

— Значит так, апачи, — распорядился Папа. — Я беру томагавк и вместе с разведчиком тайными тропами пробираюсь в Занзибаровку. Вы отвязываете пленника и до нашего возвращения притворяетесь, что он снова ваш Староста.

В рядах апачей поднялся ропот:

— Просто так отвязывать неинтересно!

— Ага, его отвяжешь, а он наябедничает.

— Давайте пока потренируемся необкуренным томагавком…

— Правильно! — обрадовался Толян и начал вырывать у Папы томагавк. — Сейчас я ему в глаз зафинделю!

Папа отчаянно боролся, но было очевидно, что силы неравные.

— Придумал!!! — заорал Папа. Вопль удался — он был и торжествующий и многообещающий. Толян разжал пальцы. — Томагавк один, а нас много, — объявил Папа. — Будем тренироваться зелеными абрикосами!

Несколько апачей мгновенно взмыли на абрикосовое дерево.

Отряд апачей вразвалочку подошел к позорному столбу-кабинету. Папа был встревожен и суетлив.

— Значит так, — запищал он, — по правилам испытаний бросать надо не менее, чем с двадцати больших шагов и по очереди!

Толян отмерил двадцать шагов, и тренировка началась. С такого расстояния попасть в Старосту мало кому удавалось. Папа перевел дух. Теперь надо было дождаться, пока им надоест швырять абрикосы, отвязать Старосту и смыться отсюда.