Большевики по Чемберлену - [51]

Агенты в сюртуках во главе с Пит Графом передернулись, схватились за одежду своих жертв и вопросительно повернули головы к своим повелителям.

Уолкинс стоял и глядел на своих пленников со спокойно заложенными назад руками, как будто перед ним были заинтересовавшие его, но не новые для него бездушные вещи. Крудж же приходил во все более свирепое возбуждение.

— Я этого бандита хочу хлопнуть по морде! — кивал он головой на Гарри Хейтона и вопросительно смотрел на Уолкинса. — Я этого бандита хочу хлопнуть по морде! — повторял он. И вдруг, сделав короткий быстрый шажок отдышливого человека, он изо всей силы бацнул по зубам угрюмо блиставшего глазами шофера, которому одновременно агенты набросились на руки.

— Собаки! — зарычал Гарри, попробовав рвануться и тут же оставив эту попытку. — Слушайте и бейте, душегубы, я вам заявляю, что вы собаки! И ты, миллионер — животное! Палач! Мясник! Тьфу!

И Гарри плюнул слюну с кровью на сюртук и крахмал Круджа.

Поднявший руку, чтобы броситься к товарищу, Дранницын был схвачен другими двумя джентльменами.

Он также крикнул:

— Собаки!

Крудж очутился перед ним.

— Собаки? — задыхаясь переспросил он.

— Собаки! Вы действуете не в застенке и не на краю света. Бейте и убивайте, но помните, что мы знаем вас. Знаем не мы одни, а кое-кто другой, кто не спускает с вас ни на минуту глаз. Крудж и Уолкинс! Магистры шпионов, убийц и провокаторов, желающие быть распорядителями мира, вас оплюют с ног и до головы кровью если не сегодня, то завтра… тьфу!

Новый плевок брызнул на Уолкинса, по-прежнему спокойно было стоявшего с руками за спиной перед жертвой и нагло ждавшего результата. Увидев вдруг на рукаве слюну, он как остервенелый зверь бросился на Дранницына.

— Бейте, — прохрипел он, ударяя сам масленщика и чувствуя вдруг, что его кулак опустился на падающее тело.

Несколько агентов, опустив кулаки и также почувствовав, что бьют безжизненное тело, недоумевающе посмотрели друг на друга и нагнулись к лежавшему Дранницыну, больное сердце которого не выдержало его «раскорячек» и разорвалось вместе с плевком на врага. Он был мертв.

Агент ткнул его ногой.

Другая группа терзала Гарри Хейтона. Тот захрипел и также упал.

— Кончено… — выпрямился Уолкинс. Крудж пыхтел и отдувался, стирая платком плевок. Джентльмены агенты снова вопросительно обернулись к Уолкинсу.

— Сейчас по улице рано таскаться с ними, — посмотрел на часы Крудж. — Через два часа на машину и в Темзу. Обождите в приемной покамест. Кабинет я закрою. Мистер Крудж, пройдемте к гардеробу, там мы можем привести себя в порядок. Мистер Пит Граф, я прошу завтра вас для сообщения мне сведений по поводу их главаря.

Кабинет опустел, в дверях щелкнул замок. Стало мертвенно тихо. И только теперь Граудин решился поднять голову, выпрямляясь над отдушиной.

У него отекли все члены, звенело в ушах, но он этого не замечал. Только его спокойствие после того, как произошла расправа на его глазах, делалось устрашающим.

На минуту он снова опустил голову и в его глазах засветился огонек возбуждения мелькнувшей у него мысли.

Он приподнялся и осмотрел еще раз из отдушины внутренность кабинета.

Мертво светилась люстра на потолке, горела лампа под зеленым абажуром возле бумаг на столе, на ковре возле стола мешками лежали два трупа.

Граудин внимательно осмотрел их, насколько это допускало расстояние, затем прислушался к тому, что происходит в соседних комнатах. И, очевидно, успокоив свои сомнения, решил действовать.

Он отступил от своего первоначального намерения выбраться отсюда так же, как он забрался, в виде полотера. Для этого пришлось бы прождать в лучшем случае еще до утра, если полотеров вызовут снова немедленно. При обычных условиях они должны были прийти только еще через два дня. Но не станут ли за ними теперь смотреть во все глаза? А сама собой создалась возможность уйти и немедленно и более верно, чем он этого мог ожидать.

Еще раз Граудин оглянулся и после этого стал опускаться к отверстию камина. Здесь он высунулся, прислушался еще раз и ступил на пол.

Оглядев труп Дранницына, он остановился на Гарри Хейтоне.

Шофер был весь в крови и синяках.

Граудин начал бесшумно его раздевать, поминутно оглядываясь, чтобы прислушаться, не идет ли кто-нибудь; сняв одежду с шофера, разделся сам и одел на себя шоферское одеяние.

После этого он снял несколько изразцов в печи, сделав отверстие в камине, поднял труп и опустил его в дымоход, прикрепив на тот костыль, который служил и ему в его засаде приспособлением для того, чтобы держаться в трубе.

Когда это было готово, он подошел к столу и, не прикасаясь к нему руками, разглядел бумаги.

Найдя взглядом список приглашенных в совет и лежавшую на столе особую формулу вступления в Икс-Ложу Грагама, в которой миллиардер заявлял о своих обязательствах, связанных с посвящением, Граудин поднял против документов объектив натурографа, мимолетным движением произвел съемку с них и после этого, быстро вынув из аппарата, как пластинки, так и все мелкие части механизма, положил все это себе вместе с финским ножом в карман. Завернув затем снятую с себя одежду в узел, он отправил его туда же, где находился уже труп Хейтона.