— Разрешите вас спросить… Простите, я просто слышал ваш разговор про московский банк… Этот город называется Москва? Мы сейчас в Москве находимся? Пожалуйста, я не сумасшедший, я, просто, не совсем здоров, у меня проблемы с памятью…
— В Москве, — хмыкнув, ответил один из молодых людей.
— А Москва — столица России?
— Ну.
— Смерть Метрополиарху!
— Что?!
— Простите… Огромное вам спасибо! Да… Насчет девиза для банка. Что если так попробовать:
«Самый Серьезный Московский Банк. Тили-тили, трали-вали!»
— Слушай, — начал один из молодых людей… И тут второй вдруг заржал.
— Чё, прикольно! Нет, ты вслушайся! Это же атас просто: «Самый Серьезный Московский Банк. Тили-тили, трали-вали!» Круто! Я бы взял!
— Да у меня даже язык не повернется такое шефу предлагать! Там у всех нервы на пределе, а я издеваться буду!
— Звони, звони! Я тебе реально говорю: гениальный девиз!
Через пятнадцать минут за столиком уже пили французский коньяк. Шеф в идею врубился и нашел в себе достаточно безумия, чтобы предложить девиз клиенту. Невероятно, но парадоксальность этого «Тили-тили, трали-вали» очаровала и управляющего банком…
— Братан, половина гонорара твоя! Вторая половина уж, все-таки, моя. Согласен, справедливо?
— Согласен. Сорок шесть процентов — справедливо.
— Да нет, почему сорок шесть? Я крысятничать по мелочам не собираюсь. Сказал — половина, значит, половина, все пятьдесят процентов… Слушай, ты, вообще, откуда? Поработать с нами не хочешь?
Через некоторое время Дэн вышел на улицу освежиться. Март только начался, но снега уже почти нигде не было. Первое весеннее солнышко отражалось в стеклах проносящихся мимо машин.
«Ну, здравствуй, Москва! Я вернулся!»
Стоя на углу тротуара, Дэн наблюдал, как люди, самые обыкновенные, простые горожане густым потоком затекают в Метро. «Демократично тут у них, — подумал Дэн, — заходи, кто хочет, в мраморные царские дворцы, катайся на поездах, сколько влезет!»
Вспомнил о друзьях. «Что они подумали о моем исчезновении? Небось, похоронили уже… Надо будет придумать, что им сказать. Интересно, как там Лелик? Ирка…»
Подумав об Ирке, Дэн вспомнил Олю. Загрустил. Попытался представить себе Ирку лысой… Не получилось. Сумасшедшая мысль пришла в голову: «А что, если всякий, кого в Чанчос-Айресе приговаривают к высшей мере, попадает сюда? Может, и Ольгу тоже приговорят… ну, за дружбу со мной… и она сюда попадет?»
А в это время двое молодых людей в кафе, воодушевленные как успехом, так и коньяком, продолжали бурно восторгаться девизом, который придумал этот ненормальный парень в рогатой шапке и с провалами в памяти. Недаром говорят: «Все гении — сумасшедшие!»
Молодые люди не обращали никакого внимания на работающий в углу телевизор. Да и не было там ничего, заслуживающего внимания. Всё какая-то, надоевшая уже до смерти, политическая реклама. Ну, выборы же скоро. Вот и сейчас на экране агитировал за себя какой-то Петр Рыбка — мужик с татуировкой на шее в виде креста: «…отбывал наказание… жизненный урок… бесценный опыт… на благо сограждан… за одного раскаявшегося осемь праведников дают…»
