Больше чем скандал - [26]

Оказывается, она любит Шекспира, что ж, он – тоже.

– «Теперь молю: прости и позабудь»; – процитировал он в ответ пару строк из «Короля Лира».

– Это реальная жизнь, а не театральная пьеса. Я хочу знать, каковы ваши намерения. И будьте уверены, ничто, кроме правды, меня не удовлетворит.

«Интересно, ее кожа такая же нежная, как и тембр ее голоса?» – рассеянно подумал Маркус. Впрочем, он этого никогда не узнает.

– Я скажу вам, почему я здесь, но только если вы поклянетесь… – Что может быть для нее самым дорогим? – У вас ведь был маленький брат?

В дымчатых глаза Кэтрин мелькнул страх. Так вот ее слабое место!

– Если вы поклянетесь жизнью своего брата, я расскажу вам все, что вы желаете знать, – закончил он. Конечно же, Маркусу вполне бы хватило ее слова, но он хотел увидеть реакцию Кэтрин.

Подбородок Кэтрин поднялся еще выше.

– Я не сделаю вам такого одолжения. Даже просить об этом недостойно. Расскажите мне то, о чем я спрашиваю, и я решу, стоит ли окружать все это такой секретностью.

Тем хуже для нее. Теперь их беседа забавляла Маркуса даже больше, нежели следовало.

– Мой отец всегда хвалил вашу сообразительность. Однако он никогда не воздавал должного вашему темпераменту.

– Прекратите пустую болтовню и расскажите мне правду.

Маркус подался вперед и наткнулся на ледяной взгляд ее серых глаз.

– Я прибыл, чтобы добыть деньги для борьбы с Наполеоном.

Розовые губы Кэтрин недоверчиво дрогнули.

– Добыть?

– Не беспокойтесь, я не собираюсь их красть. Мне нужно всего лишь найти кое-какие источники финансирования и поддержку, необходимую для ведения военных действий.

– А почему отправили именно вас? – Смятение в глазах Кэтрин выдало ее недоверие, и золотистые брови девушки недоуменно поднялись. С таким подвижным лицом ей никогда не удастся стать желанной гостьей в «Друри-лейн». – Есть много других влиятельных офицеров. Кроме того, у вас нет связей.

– Вы ошибаетесь, – возразил Маркус, наслаждаясь ее воинственным видом, – я спас жизнь сыну человека, который принадлежит к здешней знати, и мое появление в Лондоне должно пробудить в нем чувство благодарности. Больше я ничего не могу сообщить, эти сведения строго конфиденциальны.

Кэтрин долго смотрела на него, а затем глубоко вздохнула:

– Все эти ваши разговоры про патриотизм, секретность и Наполеона – чепуха… Вы не могли придумать что-нибудь получше? – Она встала, уперев руки в соблазнительные бедра. – Кем бы вы ни были, мистер Данн, я это выясню.

Кэтрин развернулась и направилась к двери.

Глава 10

Прежде чем она успела сделать шаг, Маркус решительно схватил ее за запястье:

– Очень хорошо, я скажу вам правду.

Кэтрин застыла, словно прикосновение Маркуса оскорбило ее, и бросила выразительный взгляд на его руку:

– Отпустите меня!

Кожа Кэтрин оказалась удивительно мягкой, и Маркус с трудом поборол желание провести по ней пальцем.

– Не будьте такой упрямой, и я расскажу вам все, что вы желаете узнать.

– Отпустите меня немедленно! – Кэтрин дернула свою руку в надежде, что ее требование будет исполнено. Однако Маркус только сильнее сжал запястье.

– Я не хочу причинить вам боль, – пояснил он.

– Так не причиняйте!

– Говорите тише, не стоит тревожить детей.

Последнее замечание чуть ослабило сопротивление Кэтрин. Ее розовые губы вытянулись в прямую линию, а в глазах появился ледяной блеск.

– Если вы не отпустите меня, пока я считаю до десяти, я закричу.

– Вы говорите так, как будто мы играем, – ему очень нравилось над ней подшучивать.

– Я не играю с бычками-переростками, – отрезала Кэтрин.

Пожалуй, это было самое замечательное развлечение Маркуса за последние месяцы.

– Отлично.

Выражение ее лица изменилось.

– Раз, – пробормотал Маркус и погладил подушечкой большого пальца младенчески нежную кожу запястья девушки.

Кэтрин чуть не задохнулась от возмущения. «О, леди чувствительна к прикосновениям!»

– Два. – Палец Маркуса углубился в ее ладонь и мягко описал круг.

Глаза Кэтрин стали просто огромными, а рот слегка приоткрылся, будто ей не хватало воздуха. Она взирала на свою ладонь в немом оцепенении.

– Три. – Маркус передвинул палец к запястью, вдоль вен, и ощутил биение пульса. Чувство удовлетворения нахлынуло на него, и он улыбнулся.

– Четыре. – Наклонившись, он прижал губы к пульсирующей жилке и попробовал шелковистую кожу на язык. Ощутив солоноватый привкус и вдохнув нежный запах лимона, исходящий от кожи Кэтрин, он слегка причмокнул.

У Кэтрин перехватило дыхание, и ее длинные ресницы затрепетали.

– Пять.

Внезапно Кэтрин отдернула руку, словно обжегшись, и прижала к груди. Она почувствовала, что ее сотрясает дрожь. От злости… и от страха. Откуда у него такая сила? Одним лишь прикосновением он вызвал в ней волну жара, которая залила ее от щек до корней волос и отдалась в самой глубине ее существа. Кэтрин была в ужасе.

Неужели любая женщина столь уязвима? Или невинность – ее ахиллесова пята? А может, Маркус – потрясающе ловкий соблазнитель? Кэтрин не могла представить, способны ли на такое другие мужчины, и ее неопытность лишь прибавляла ей неуверенности в себе.

Пока Маркус гладил ее руку, Кэтрин боролась с желанием закрыть глаза, позволить мыслям течь, как им вздумается, и предоставить Маркусу возможность делать все, что он пожелает.