Больше, чем друг - [36]

— И она пригласила мальчиков, — продолжала Нина. Она затаила дыхание, ожидая, что я отвечу.

— Надо же, — я вдруг поняла, что несправедлива к Нине, и ее обиженный взгляд вызвал у меня новую волну огорчения. — Прости, — проговорила я, обнимая ее. — Я не сомневаюсь, что вы прекрасно проведете время.

Нина была очень юная, но совсем не дурочка. Она видела, что я что-то скрываю.

— Что случилось, Делия? Ты сегодня такая грустная.

Я пожала плечами, пытаясь сдержать слезы.

— Мы с Джеймсом расстались сегодня. Наверное, на меня напала хандра.

— Мне, во всяком случае, он не нравился, — сказала она так, будто это заявление решило проблему.

— Ты ведь даже ни разу его не видела, — заметила я.

— Знаю. Но Кейн мне о нем рассказывал.

Нина вырезала из цветной бумаги сердечко и написала в середине свои инициалы.

— И что же Кейн говорил?

— Что Джеймс зануда и ты достойна кого-нибудь получше.

Я чуть не засмеялась. С каких это пор Кейн обсуждает мои личные дела с десятилеткой?

— Кейну не следовало так говорить. Это не его цело, с кем я встречаюсь. И не твое.

Я следила за тем, как Нина вписывает в бумажном сердечке еще чьи-то инициалы, догадываясь, что Г.Р., должно быть, ее последнее увлечение.

— Все равно он был прав. Разве нет?

Она подняла на меня свои большие доверчивые глаза.

— Ага, — вздохнула я. — Наверное, прав.

Я стояла на крыльце дома Парсонов, поеживаясь от холода. Я так спешила, что даже не удосужилась прихватить пальто.

— Делия! — лишь только увидев меня, Кейн заключил меня в крепкие объятия. — Мне очень жаль, — шепнул он мне на ухо.

Я вытерла слезы о рукав его свитера и взглянула ему в глаза.

— Как ты узнал?

— Но выражению твоего лица я понял, что либо кто-то умер у тебя в семье, либо Джеймс тебя бросил. Но поскольку я только что разговаривал с твоей мамой по телефону и голос у нее был нормальный, значит, вывод напрашивается сам собой.

Я закрыла лицо руками и бросилась на диван в гостиной Парсонов.

— Мне так плохо!

— Я знаю, что ты чувствуешь.

Он сел рядом и неловко погладил меня по спине.

Я хлюпнула носом:

— Откуда тебе знать, каково мне сейчас?

— Ребекка сдала меня на свалку, когда мы в воскресенье катались на коньках, — сказал он ровным голосом.

— Почему?

Эта новость так ошеломила меня, что в секунду я забыла о собственном несчастье.

— Кто знает?

Он со смущенным видом опустился на диван.

— Мне она никогда не нравилась, — мне было жаль Кейна, но я не могла упустить случая честно высказаться об этой королеве Ребекке.

— А мне никогда не нравился Джеймс.

— Кстати, о Джеймсе. Я ему ляпнула одну жуткую глупость.

Я решила во всем признаться. Кейн обязан знать, что я объявила, будто у нас роман.

— Какую именно? — спросил он.

— Обещай, что не взбесишься.

— Что? Ну давай, выкладывай.

Голос его был нетерпеливым, и я не хотела раздражать Кейна до того, как выверну свои кишки.

— Ну ладно… Когда Джеймс сказал, что они с Таней вновь собираются быть вместе, я оскорбилась…

— И? — подгонял меня Кейн.

— Ну и для того, чтобы сохранить лицо, заявила, что у нас с тобой любовь.

Я уставилась на вазу, стоявшую на каминной доске, ожидая, что Кейн сейчас взорвется. К моему удивлению, он рассмеялся.

У меня как гора с плеч свалилась. Но крайней мере, хоть одной проблемой меньше.

— Подумаешь, новость! — воскликнул он. — Все давно говорят, что у нас роман, ты же знаешь. Через неделю мы возьмем и скажем, что решили, будто нам лучше снова стать друзьями. И так оно и будет.

В первый раз с тех пор, как Джеймс отказался от меня, я улыбнулась.

— Ты прав! Во всяком случае, наши дела никого не касаются.

Кейн кивнул.

— Мне не терпится посмотреть, какое лицо будет у Ребекки. Хоть на Кодак снимай!

Глава 14 КЕЙН

Четверг, 30 ноября, 11.30 вечера

Я видел сегодня, как Ребекка флиртовала в холле с Патриком Мэром. И вы знаете, я не почувствовал ничего — ну, разве что только пожалел Патрика (шучу!). На самом деле, я был слегка задет. Неужели я для нее совсем ничего не значу? И опять же, значит ли она что-нибудь для меня? Возможно, Делия во всем оказалась права. Может быть, я действительно ничего не знаю о настоящей любви. Но кто знает?

В пятницу вечером, сидя в кафе, мы с Делией топили свое горе в банановом сплите. С нами был Эндрю, но он в основном помалкивал. Он просто уткнулся в мороженое, как будто в завитке сливочной помадки было написано будущее. Все трое были настроены мрачнее некуда.

— Ты знаешь, Делия Бирн, в чем твоя проблема? — спросил я.

— Ну да. В том, что ты все время спрашиваешь, в чем моя проблема, — машинально ответила она.

Миллион раз мы начинали разговор именно таким образом.

— Опять неправильно. Твоя проблема в том, что ты слишком легко влюбляешься.

— Ха! И это я слышу от человека, который потребовал, чтобы я влюбилась, я бы даже сказала спровоцировал меня на это! Ну и лицемер!

— Я старше и мудрее, — заявил я. — И решил, что любовь отныне строго под запретом.

Она задумчиво звякнула ложкой по изящной стеклянной вазочке, в которой нам подали банановый сплит.

— Мне кажется, у меня есть предложение, которое даже ваше пресыщенное величество сподвигнет на новую любовь.

Я слизнул с ложки очередную порцию мороженого.