Большая Засада - [21]

Женщина успокоилась, и Тисау удалось наконец удержать зуб щипцами. Он уперся ногами в пол и сильно рванул, но пациентка дернулась и зуб не поддался, не вышел вместе с инструментом. Негр терпеливо возобновил свою трудную работу — это были бесконечные минуты. Помощники тесно обступили его. У кого-то — может быть, у Бернарды, — вырвался вздох. Мануэл Бернардеш искаженным, не своим голосом потребовал:

— Покончи с этим наконец!

Каштор улыбнулся в свете фонаря и спокойно продолжил свое дело, пока не почувствовал, что щипцы ухватили зуб крепко, у самого корня. Он попросил двоих мужчин помочь ему и подержать Клоринду, не давая ей дергаться. Прежде чем кто-либо вызвался, Мануэл Бернардеш решил:

— Никого не нужно, хватит и меня.

Он положил винтовку на мешки с какао и обхватил руками затылок женщины. И тогда негр напрягся и рванул со всей силы — силы кузнеца, привыкшего работать с животными и ковать горячее железо. Щипцы вышли окровавленными, и Каштор продемонстрировал искореженный зуб — просто загляденье!

— Вот он — ваш зуб, барышня.

Клоринда смачно плюнула, вытерла рукой красную слюну. Взяла бутылку кашасы, выпила остатки так, будто это была вода, затем поблагодарила:

— Бог тебя наградит, парень. Ты уж прости, если что не так.

Мануэл Бернардеш закинул винтовку на плечо. Подошел, протянув руку:

— Держи. Извини, что я о тебе плохо подумал: это потому, что ты такой молоденький. Это была тяжелая работа. Сколько я должен?

— Вы ничего не должны. Я не зубами на жизнь зарабатываю.

Неизвестно откуда возникла еще одна бутылка кашасы, переходившая из рук в руки и, наконец, дошедшая до них. Держа ее за горлышко, Мануэл Бернардеш сделал несколько солидных глотков и вытер рот рукавом пиджака. Отдавая бутылку негру, он в первый раз засмеялся:

— Я неверующий, Боже меня спаси и сохрани, но у меня не было никакого желания пить с тобой в тот момент. — На прощание он сказал: — Если когда-нибудь я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать.

Послышались резкие металлические звуки — их издавала гармонь Педру Цыгана. Это был танец коко из Алагоаса, который будоражил кровь и заставлял ноги пускаться в пляс. Старуха приосанилась и вышла вперед легким и мелким плясовым шагом. Ее расшевелили кашаса и форободо. Вокруг нее образовался хоровод, руки отбивали быстрый ритм. Баштиау да Роза, белый с голубыми глазами, вытащил Бернарду в центр круга — они были главной парой праздника. Умиротворенная Клоринда призывно глянула на сарара, стоявшего рядом, и Мануэл Бернардеш снова улыбнулся — его уже не мучила боль подруги и не терзали мысли об убийстве. Он снял винтовку с плеча. Терпкий запах, который издавали мешки с какао, смешивался с вонью потных тел. Знакомые, близкие запахи — и тот и другой.

— Доктор Тисау, — пошутила Корока, вешая фонарь на гвоздь у входа.

Они вместе покинули праздник и вернулись на походную койку. Корока не была изящной и надушенной баронессой, у нее не было стройного тела и молодости Руфины, но в случае крайней надобности она ничем не отличалась от любой другой: у нее была мудрость Мадамы и огонь мулатки. Сладкая щелка — что надо!

3

Вселенная была горячей или влажной, календарь какао делился на пыль и грязь. Дожди, столь же необходимые, как и солнце, длились полгода — тяжелые, бесконечные, легко перераставшие в тропические грозы. Впрочем, если они затягивались дольше, чем нужно, то могли стать настоящей катастрофой, заставляя нуждавшихся в солнце и тепле бирру, тропических дятлов, загнивать на деревьях. Полковники и управляющие, жагунсо и наемные работники жили, обратив очи к небесам, умоляя то о солнце, то о дожде. Потому что благодаря воде заросли какао покрывались цветами, а благодаря солнечному свету ростки становились сильными и наливались золотом. Все это работало на легенду: об этой обетованной земле ходило множество историй, изумлявших всю страну.

В это новое эльдорадо в поисках работы и счастья спускался с севера и поднимался с юга разный, жаждущий богатства люд: рабочие, бандиты, авантюристы, шлюхи, адвокаты, миссионеры, готовые обращать язычников. Приезжали даже из-за моря: арабы и евреи, итальянцы, шведы и немцы, не говоря уже об англичанах с железной дороги Ильеус — Конкишта — Юго-Западная железнодорожная компания штата Баия — и из консульства, над которым развевался флаг Великобритании. Англичане — вечная флегма и постоянная пьянка. Английский консул оставил семью в Лондоне и нанял в Ильеусе для домашних работ молчаливую индианку. В постели, голая и крошечная, она казалась лесной богиней, а может, и была ею. Сеньор консул сделал ей красивого сына — кабоклу[42] с голубыми глазами, шоколадного гринго.

Люди, жившие на этих недавно появившихся плантациях, были богатыми, жестокими и не слишком верующими, хотя частенько поминали имя Господа всуе, по поводу и без повода, сидя в засадах и участвуя в грязных сделках. Легкие на обещания, полковники каждый год снова и снова давали обеты и брали на себя обязательства перед небесами — когда ради дождя, когда ради солнца, — пытаясь заручиться покровительством святых и оправдать преступления, если, конечно, можно так назвать те несчастные случаи, что происходили во время междоусобиц.