Большая война в Европе: от августа 1914-го до начала Холодной войны - [4]

Такая позиция Лондона вынуждала Петербург постоянно идти на уступки австро-германскому блоку в балканском урегулировании (по вопросу о границах Албании и Сербии, выходу Сербии к Адриатическому морю и т. д.). Такая линия российского МИД резко критиковались практически всеми газетами страны, как капитулянтская. Все чаще выражало стремление к твердой позиции и военное руководство страны, заверяя Николая II, что армия готова к большой войне. Кстати, вопреки широко распространенному в историографии мнению о «неготовности» России к Первой мировой войне, военные были правы. Российская армия мирного времени 1914 года превосходила вооруженные силы Германии и Австро-Венгрии вместе взятые. Не уступала российская сторона немцам и по оснащению своих войск современным оружием. Превосходство Германии в тяжелых орудиях объяснялась лишь тем, что немцы готовились к прорыву эшелонированной французской линии укреплений. Все державы исходили из краткосрочности будущей войны (максимум полгода), основываясь на опыте франко-прусской и Балканских войн. Для подобного конфликта, как и показала Первая мировая война, Россия была полностью готова, но общая экономическая отсталость страны делала практически невозможной длительную войну, что и засвидетельствовал ход военных действий с Японией в 1904–1905 гг. Наиболее слабым местом русской армии был не недостаток сил и средств, а полнейшая некомпетентность высшего командного состава, что было следствием общего сословно-бюрократического характера режима страны. Забегая вперед, следует отметить, что разгром русских войск в Восточной Пруссии в августе-сентябре 1914 года произошел в условиях подавляющего превосходства российской стороны и стал следствием преступных ошибок русского командования.

Таким образом, в 1913 – начале 1914 года внимание всей Европы было приковано к Балканам, где продолжалось урегулирование итогов Балканских войн, сопровождавшееся соперничеством Австрии и России. Однако ход дипломатических переговоров был вполне успешным и казалось не давал повода к войне. Мобилизационные меры России и Австро-Венгрии в начале 1913 года были достаточно быстро отменены по итогам взаимных консультаций.

В этих условиях совершенно неожиданно для всех игроков «европейского концерта» в Сараево (столице аннексированной Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины) боснийскими националистами 28 июня 1914 года был убит наследник австрийского престола Франц-Фердинанд. Террористов поддерживала тайная сербская организация «Черная рука», в которую входило большинство ведущих офицеров сербской армии. В Вене понимали, что убийство принца дает желанный повод расправиться с Сербией. Однако войну против нее не решалась начать без санкции Берлина. Там полагали с учетом опыта предыдущих кризисов, что Россия не решиться воевать из-за Сербии. Но даже если этот прогноз окажется неверным, немцы не боялись войны с Россией и Францией, надеясь на британский нейтралитет. 5 июля 1914 года германский император Вильгельм II дал австрийскому послу совет «не мешкать с выступлением»[5]. Вена сформулировала такой текст ультиматума Белграду который не мог быть принят суверенным государством. Официальная нота была передана Сербии 23 июля 1914 года с требованием принять содержавшиеся там условия в течение 48 часов (в т. ч. прекращение в Сербии всей антиавстрийской пропаганды, увольнение офицеров и чиновников согласно составленным Австро-Венгрией спискам, проведение австрийскими должностными лицами следствия на территории Сербии и т. д.).

Россия незадолго до вручения ультиматума настоятельно просила Англию и Францию предпринять коллективный демарш в Вене, однако англичане отказались пойти на это. В этих условиях Петербург рекомендовал Белграду принять ультиматум и передать австро-сербский спор на рассмотрение великих держав. Сербы так и поступали, отказавшись в мягкой форме лишь от допуска австрийских чиновников на свою территорию. Воспользовавшись этим небольшим спорным моментом, Австро-Венгрия 28 июля объявила Сербии войну. До этого дня в контактах с германским послом в Лондоне Лихновским министр иностранных дел Великобритании Э.Грей создавал у Берлина иллюзию, что Лондон останется нейтральным. Но 29 июля Грей заявил Лихновскому, что если в грядущую австро-русскую войну будет вовлечена Франция, то Англия не сможет остаться в стороне. Вильгельм II, был потрясен, назвав в порыве гнева англичан «низкой торгашеской сволочью». 30 июля Берлин стал активно уговаривать Вену прекратить военные действия против Сербии и принять посредничество великих держав. Но австрийцы теперь уже не желали учитывать мнение своего союзника, надеясь на легкую победу еще до вступления в конфликт русской армии.

Николай II пытался побудить Вильгельма II остановить Австрию, которая начала мобилизацию – т. е. сделала шаг, уже прямо направленный против России (победить Сербию австрийцы надеялись армией мирного времени). Кайзер для вида согласился, стремясь оттянуть российскую мобилизацию. 29 июля царь подписал указ о всеобщей мобилизации, но затем под влиянием полученной от Вильгельма телеграммы отменил его. Но 30 июля военный министр Сухомлинов и глава МИД Сазонов все же убедили царя передать указ о всеобщей мобилизации в военные округа. 31 июля царский указ был объявлен официально. В тот же день германский посол в Петербурге Пурталес сообщил Сазонову, что если Россия не отменит мобилизацию 1 августа до 12 часов дня, к такой же мере прибегнет и Германия. Пурталес заметил, что это еще не означает войну, хотя на самом деле в Берлине готовились объявить ее при любом ответе российской стороны, что и произошло 1 августа 1914 года. В тот же день согласно своим союзническим обязательствам начала мобилизацию Франция, на что Германия ответила 3 августа объявлением ей войны. В британском кабинете шла напряженная внутренняя борьба, и исход и ее в пользу сторонников войны был решен только после германского ультиматума Бельгии с требованием пропуска немецких войск через свою территорию.