Большая война России - [22]
Эти подсчеты, к которым без конца возвращались во время конфликта, зависели непосредственно от возможностей дипломатов, врачей и сестер милосердия попадать за пределы государства. Представители Российского государства не имели доступа к лагерям и должны были полагаться на своих коллег из Испании. Однако на практике другое нейтральное государство, Дания, стало посредником в российской санитарной помощи: в Копенгагене было учреждено первое Бюро военнопленных, через которое проходили посылки, деньги и первые возвращавшиеся с войны инвалиды>{191}. Что касается сестер милосердия, то им разрешалось видеть только то, что им покажут. И все же сестрам милосердия удавалось расспрашивать солдат, они завязывали переписку, публиковали рассказы о службе>{192}, добиваясь таким образом чуткости общественного мнения. Наконец, врачи контролировали не столько общие условия, сколько санитарное состояние мест удержания в плену>{193}. Их анализ состоял из сравнения — скорее в пользу Германии — с аналогичными условиями в России и из разоблачения жестокого отношения к российским военнопленным. Косвенные, не лишенные предвзятости и слишком чувствительные к слухам, эти свидетельства перекликаются с письмами, отправленными из плена. Плен еще до 1914 года был предметом международных договоров. Его опыт, разделенный всеми нациями, пусть и был асимметричным, оправдывал вмешательство нейтральных государств — Скандинавских стран, Испании, Швейцарии и Соединенных Штатов до 1917 года.
Инвалиды войны в плену на самом деле извлекли большую пользу из посредничества международных инстанций, которые, вопреки явным нарушениям Гаагских конвенций (1899, 1907 годов) или помехам на своем пути, никогда не отказывались выполнять свои функции. Дискуссии и решения по поводу инвалидов предвосхищали урегулирование вопроса о пленных после Брест-Литовского договора. В Стокгольме в июле 1915 года воюющие и нейтральные государства смогли объединиться, чтобы извлечь урок из первых месяцев этой небывалой войны и определить новые правила в отношении военнопленных. Одно из главных правил предусматривало возвращение инвалидов на родину в кратчайшие сроки по принципу количественного равенства и эквивалентности званий. Поскольку такой план давал преимущество Германии, у которой было не много пленных солдат и еще меньше офицеров, он встретил резкий протест со стороны России. Немцев обвиняли в том, что они играют на стремительной девальвации рубля, требуя предварительного улаживания вопроса питания и одежды для слишком большого числа пленных>{194}. Между тем уже с августа 1915 года группы инвалидов начали отправлять в Россию, хотя многим ввиду отсутствия надлежащего оформления приходилось сталкиваться с бюрократическими трудностями.
Организация возвращения бывших воинов
Северный путь через нейтральные страны был предпочтительнее пересечения множества оборонительных рубежей на фронте или ненадежного морского пути через юг России. Торнео (Торнио) на шведской границе с Финляндией худо-бедно давал убежище тысячам инвалидов в ожидании возвращения на родину: в начале 1918 года вагоны увозили оттуда к столице в среднем по 228 человек в день>{195}. Это больше, чем в предыдущий период, однако нерегулярность и смертность при этом возросли. Ситуация ухудшилась, когда в марте 1918 года был заключен мир и инвалиды стали одной из приоритетных групп для возвращения в Россию. Символ их страданий — белорусская станция Орша, первый после линии фронта железнодорожный узел на пути к Москве. Здесь сталкивались сотни вагонов с ранеными и больными, следовавшие в обоих направлениях.
Они загромождали пути на десятки километров, много времени уходило на проверку личности и регистрацию, медобслуживание было недостаточным: на станции многие скончались, лишь немного не дождавшись возвращения на родину>{196}.
Какой прием ожидал инвалидов, вернувшихся первыми, вместе с теми немногими, кому удалось сбежать из военных лагерей? Репатриированные инвалиды, признанные штабами бесполезными, в России вызывали скорее интерес, чем сострадание, как будто они обязаны были служить целям войны несмотря ни на что и как будто их страданий было недостаточно. Инстанции, имевшие целью научное ознакомление и in fine наблюдение за индивидами и социальными группами, распускались>{197}, принуждая первых вернувшихся солдат к разнообразным формам допроса. Они становились подопытными кроликами, когда для изучения каждого дела хватало времени. С первым наплывом инвалидов Чрезвычайная следственная комиссия делегировала весь имевшийся персонал
