Большая судьба - [142]

Прекрасна, словно сказочная царевна, была Рила. Она сверкала ледяными алмазами, жемчужной засыпью снегов, переливалась многоцветным бархатом лесов. Она сияла. Но не всегда, когда ликует природа, радуется человек.

Слишком мало оставалось надежды на то, что одиннадцатилетние хлопчики выстояли против бури. Хотя надежда — последнее, что покидает человека. Уставшие, продрогшие и голодные спасатели бороздили Рилу, ни на минуту не сомкнув глаз.

«Большая земля» ждала их слова с затаенным дыханием у радиоприемников и телефонов.

В полдень второго января эфир принес радиограмму:

«Один мальчик найден. Имя установить не удалось. Лежит без сознания. Нужна помощь врача. Наши координаты…»

Над Рилой взмывает вертолет.

Вскоре в село звонят из хижины Мальовица:

— Найдено трое. Живы!

Далее следуют имена…

Не успели повесить трубку — снова звонок:

— Требуется неотложная медицинская помощь. Четверо обнаруженных детей в тяжелом состоянии!..

Девятого нашел Константин. Мальчонка сидел на снегу, прижавшись к стволу сосны, самой большой из всех соседних деревьев, будто искал у нее, могущественной, защиты и приюта. Он уже засыпал.

К ночи обнаруженных и спасенных было тринадцать. Буря разбросала ребят. Однако на небольшое расстояние. Все они находились в квадрате три на три километра. Спасатели трижды «прочесали» этот квадрат вдоль и поперек. Четырнадцатого, который был первым, который заварил кашу с походом в горы, не нашли.

…За месяц до Нового года, после пионерского сбора, девичья половина пятого класса разошлась по домам, а мальчишки задержались. Когда за вожатым закрылась дверь, Минчо по прозвищу Мечка, что значит медведь, центр нападения уличной футбольной команды, встает из-за парты и говорит:

— С какой это стати на сборах нам сказки читают! Как будто мы маленькие. И вообще… Наши деды бились против турок, делали подвиги. Отцы боролись с фашистами. Героизм проявляли. А мы?!. Только и достоинства, что с девчонками в куклы не играем!..

— Правильно! — поддержали футбольные болельщики.

— Так то́ же было другое время, — усомнился один.

— Для подвигов всегда есть время! — назидательно сказал Минчо.

— А что ты предлагаешь?

— Я придумал. Для начала мы штурмуем вершину Мусала в тяжелых зимних условиях!

— Вот здорово! — раздался дружный хор восторженных голосов.

— Но предупреждаю, поход будет трудным. Кто не уверен в своих силах или трусит, лучше сразу признавайся!..

Минчо многозначительно выждал. Все промолчали.

— Такое делу по плечу даже не всякому мастеру спорта, — солидно продолжал Минчо. — Одной силы и храбрости мало. Нужно знать теорию горного туризма. И, кроме того, маршрут. Мой татко, как вам известно, три года партизанил в Риле. У него такие книжки есть. С завтрашнего дня мы начнем их изучать… А сейчас каждый из вас принесет клятву, что не изменит нашему делу, не струсит, не подведет товарища в беде, ну и что дома — ни гу-гу, и в школе тоже, особенно девчонкам!..

Занятия по «теории» действительно помогли ребятам выстоять в бурю. Они снарядились в путь, как бывалые туристы, припасли достаточно провианта и в первые часы, когда разразились ветер и пурга, не растерялись, выбрали более или менее надежное убежище в бору с подлеском, возле скалы. Видимо, говорила в них и кровь отцов, и опыт лазания на скалах Рилы, и наблюдения за старшими, которые запечатлел в памяти зоркий глаз.

Провели мальчуганы родителей и учителей… Только одной девочке, той самой, которую часто таскал за косы Минчо, откуда-то стало ведомо, что замышляется штурм Мусалы. Но она призналась в этом, когда уже нельзя было не признаться, «спасовав» под натиском родителей и учителей.

…Настал день третьего января. Солнце приближалось к своему зениту. Бай Костадин выбрался на всхолмье и увидел посреди голого снежного плато маленькую черную фигурку. Она металась из стороны в сторону, как будто за нею гонялся лютый зверь. Старый спасатель тотчас понял, что у мальчика начались галлюцинации. И перед тем, как вихрем скатиться вниз, на плато, он еще успел подумать: «Какая же у мальчугана сила, ежели он трое суток держится на ногах да еще бегает!»

— Из этого вырастет настоящий альпинист! — убежденно, как почти о свершившемся факте, говорит бай Костадин.

— Герой! — подтверждает Константин. И тут же, очевидно, по ассоциации, вспоминает последний случай.

Двое мастеров спорта атаковали отвесный и труднодоступный северный склон вершины Голяма Мальовица. Они взбирались по скалам, связанные веревкой. Один из них оступился и повис над бездонной тесниной. Другой, что шел впереди, был в это время на пологой каменистой площадке. Ему с трудом удалось удержаться у самого края пропасти. Он впился пальцами в скалу… Шли секунды, минуты, часы… Альпинист на площадке был бессилен помочь своему другу. У него оставалась возможность спасти лишь себя, то есть перерезать веревку…

Туристская база, из которой вышли альпинисты, уже ждала их возвращения. Время, необходимое на подъем и спуск, истекло. Значит, несчастье, решили там. И по следам двоих пошел спасательный отряд. На каменистой площадке лежал уже в обмороке альпинист. Руками и шипами ботинок он упирался в скользкие уступы, а зубами вгрызся в корень единственного тощего кустика, чудом прилепившегося к голой скале… А в стороне, на таком расстоянии, чтобы не достать рукой, валялся не вынутый из футляра нож. Альпинист отбросил его, чтобы, когда станет невмоготу, когда от непосильного напряжения начнет мутиться рассудок, не смалодушничать и не перерезать веревку, на которой висит друг.