Большая судьба - [141]

И бай Костадин спешит. Но спешит с умом. Как тренированный бегун, он на каком-то отрезке дистанции приберегает силы, на каком-то — «выкладывается», достигая в конечном счете предельной средней скорости. Потом снова идет ровным, размеренным шагом. Вот наконец и карниз. Спасатель, выбрав затишек, останавливается и несколько секунд вслушивается: не донесет ли ветер с ущелья голоса о помощи. Затем он продолжает путь и снова замирает на месте, весь обращаясь в слух.

Дьявольский зуб позади. От сердца словно бы отлегло. Бай Костадин втыкает в снег палки, чтобы передохнуть, размять натруженную веревкой и альпенштоком спину, «сбить» пульс. Неожиданный и сильный, как морская волна, порыв ветра прижимает его к скале… Ветер гудит, воет, хохочет и вдруг смолкает. Становится тихо, будто в глубоком подземном гроте. И откуда-то до слуха спасателя долетает:

— По-о-мо-ощ![63]

Может быть, такое случается раз в жизни человека… Утих «на четыре такта» ветер. Чудом оказался в это время на этом месте бай Костадин. И точно в эту паузу раздался призыв о спасении. Человек, которому грозила неминуемая гибель, которого бай Костадин сейчас вытащит из ущелья, может быть, поверит в свою судьбу, в свою удачу. Он часто будет рассказывать потом об этом исключительном событии друзьям. И те припишут его спасение счастливому стечению обстоятельств, всесильному и могущественному его величеству Случаю. А бай Костадин трактует это по-своему, просто и ясно:

— Природа — великая тайна для тех, кто в нее не вникает. А ежели ты всю жизнь присматриваешься, что к чему, тогда свободно читаешь книжку природы. И все в ней тебе становится понятно. С годами наизусть ее выучиваешь, как скла́дную песню. Наш брат-спасатель, коли надобно, воробья закольцованного с указанным номером поймает, не то чтобы человека не найти! Нужно только уметь искать. А природа — наша мать и помощница в беде. Приметьте, ветер-то затих аккурат когда следовало!..

И мы вместе с баем Костадином смеемся над «сознательностью» ветра.

У спасенного лыжника оказался перелом ноги. Поломался в щепки и его «транспорт». Пришлось спасателю «спешиться», приспособить свои лыжи под сани и впрячься в них. Тяжела была лямка. Но после часа обратного пути их настигла вернувшаяся группа. Руководитель шел в хвосте с низко опущенным на грудь «барометром». Больше бай Костадин не видел его в своей хижине. А спасенный Вылко Велчев — теперь частый гость. Последний раз приходил не на прогулку, а по делу. Сообщил, что женится, и просил служителя оказать честь — быть кумом.

— У меня родичей в долине много, — сообщил с достоинством бай Костадин. — Кум одиннадцати семей… И все Рила. Она, проказница, нас породнила!

— Долго тебе еще командовать на свадьбах, бай Костадин! — сказал в тон Константин. — А лет эдак через двенадцать — пятнадцать, когда уйдешь на пенсию, тебя Минчо позовет в кумовья. — И, обращаясь ко мне, пояснил:

— Это школьник из села Рилы. Юнак-паренек!

— Опять же нас с ним беда свела на крутой тропинке!..

Об этом случае я слышал по радио, читал в газетах. Но не знал, что оба мои собеседника — его свидетели и участники.

Константин, студент геологического факультета, по «джентльменскому соглашению» с профессорами сдал тогда зимнюю сессию досрочно. В институте профессора — заядлые туристы. А Константину, работающему в добровольном обществе спасателей, нужно было поспеть на Мусалу в канун Нового года. Январь — месяц его дежурства. Было 31 декабря. Студент заявился к баю Костадину после обеда. Попил чаю и стал помогать ему готовить новогоднюю трапезу.

Что-то около 11 часов ночи они сели за стол. В половине двенадцатого раздается телефонный звонок. Думали, поздравления принимать придется. А приняли сигнал бедствия — «SOS»… Звонили из села, расположенного у подошвы горы. Исчезли, не оставив никаких следов, все мальчики пятого класса гимназии. Родители были в недоумении и панике. Одна девочка из того же класса высказывала предположение, что ребята пошли на штурм Мусалы.

Бай Костадин и Константин встретили Новый год порознь, но одинаково: оба в темной ночи́, оба на лыжах, с карабинами за плечами. Они расходились в противоположных направлениях. И сначала один слышал, как подает голос другой:

— Го-го-го-го-о-о-о!

Может, ребята рядом, может быть, они откликнутся!..

Потом ухо улавливало только выстрелы.

И скоро каждый из них остался наедине с черным безмолвием.

Но никогда еще не была так многолюдна зимняя Рила, как в ту новогоднюю ночь! На поиски детей вышли служители и спасатели всех хижин. Двинулись в помощь подкрепления из Софии, города Самоков, из Боровца.

Но мало и миллиона пар глаз, чтобы разом окинуть царицу Балкан, разглядеть каждую складку в ее одеждах, каждую черточку на ее лице, чтобы обнаружить четырнадцать пылинок, которые где-то «осели» и которых вот-вот может унести буря, унести далеко, по ту сторону жизни. Четырнадцать драгоценнейших пылинок!..

И буря пришла. Она налетела, как черная туча, как фантастический Змей Горыныч, она завесила черным пологом небо и начала покрывать белым саваном гору. Минул день, и минула ночь. На рассвете второго дня буря утихла так же внезапно, как поднялась. Так часто бывает в горах.